Алексей Березин - Рабочие будни строителей пирамид

— Разве сейчас хуже?

— Пф! — презрительно фыркнул Нефру-ра. — Сейчас в архитекторы берут только детей богачей. Видел бы ты, какие дурни встречаются среди нынешних архитекторов.

— А разве сам ты не архитектор? — рассмеялся Тети и хлопнул Нефру-ра по спине ладонью. Нефру-ра не рассмеялся на шутку.

— Я архитектор, — серьезно сказал он. — Но я учился двадцать пять лет назад, когда жив был еще сам Хафра, учился у самого Джедефра в его мастерской в Инбу-Хедж, в городе Белых Стен. Да еще с самого детства помогал отцу — вычерчивал планы, строил макеты из тростника и папируса. Я настоящий архитектор, по призванию, по сердцу своему. А нынешние… — Нефру-ра плюнул под ноги.

— Не обижайся, — попросил Тети.

— Ты молод, Тети, — тихо сказал Нефру-ра. — Ты еще не видел ничего, кроме своей ладьи и каменоломен в Суине. Ты не знаешь, что творится в столице.

Некоторое время они шли молча. Затем Тети спросил:

— Так выходит, ты потомственный строитель?.. Почему ты раньше об этом не рассказывал?

Нефру-ра пожал плечами.

— Не было повода.

— Я думал, ты… — Тети замялся. — Более знатного рода… То есть нет, я не это хотел сказать. Я хочу сказать, я думал, что ты из знати. А выходит, ты, как и я — из крестьян?

— Из крестьян, — сказал Нефру-ра. — Если, конечно, забыть о двух поколениях царских строителей.

— О…

Тети снова замолк, задумавшись. Они шагали по песку к Величайшей пирамиде, туда, где у ее подножия раскинулся городок строителей. Ряды тесных маленьких бараков, прорезанные прямыми узкими улочками, напоминали издалека доску для игры в сенет. «Если взять десяток человек и заставить их перепрыгивать с одной глиняной крыши на другую, словно по клеткам поля, вполне можно разыграть партию», — подумалось Тети.

— Только как заставить их действовать по воле игрока? — вслух произнес он.

— Что?

— Извини, я просто задумался и начал думать вслух. Забудь… Ты не закончил рассказ о своем отце. Он жив?

— Нет, он давно уже на полях Иалу [11] Поля Иалу («Елисейские поля») — иносказательное название загробного мира. . И моя мать тоже.

— Так ты говорил, что он строил Дом Вечности Хафры?

— Нет, он был архитектором в Инбу-Хедж, когда умер его наставник, Немтиэмсаф… А, вот, вспомнил, его звали Немтиэмсаф. Вертелось на языке. Да, так вот, он стал главным архитектором в его мастерской — ваял изваяния даже для храма Хора, между прочим. А потом, когда строили Дом Вечности Хафры, его отправили ваять Большого Сфинкса…

— Что? — удивленно выпучил глаза Тети. — Твой отец строил Большого Сфинкса?

Он даже остановился, застыв с раскрытым ртом.

— Ваял. Строят здания.

— Прости.

— Это как сказать «писец рисует иероглифы» вместо «пишет».

Тети густо покраснел.

— Да, — продолжил Нефру-ра, — передние лапы Сфинкса ваяли под его руководством. Конечно, над ним был еще один царский архитектор, который руководил всеми архитекторами, и ваятелями, и каменотесами. Но и сам отец немало потрудился. Хоть он и сам был царским архитектором, но не стеснялся брать в руки долото и киянку. Разве нынешних архитекторов заставишь работать руками?

— Не знаю.

— А я знаю. Дней двадцать назад появлялся тут у нас один — вроде как на замену старику Шепсесу, что строит западную сторону. Так этот хлыщ с порога объявил, что он-де сын главного жреца в храме Сехмет, и не намерен торчать целый день на солнце, потому что у него кожа, видите ли, нежная. А потому пусть бригады работают, как работали, а он будет только ходить и проверять, все ли в порядке.

— И что же дальше?

— А что? Этот олух и трех дней не пробыл на стройке. Свалился со стены и сломал ногу. Усадили его на осла и отправили к отцу в Инбу-Хедж.

Тети расхохотался.

— Ты смеешься, а нам тогда было не смешно, — улыбнулся Нефру-ра. — Через три дня приехал управляющий из храма Сехмет, кричал, что главный жрец подаст прошение царю, чтоб нашли виновных и жестоко наказали. Так брызгал слюной, что мы хотели пустить его перед строителями, перетаскивающими камни — чтоб увлажнял песок.

Тети согнулся от хохота и упал на песок. Нефру-ра остановился рядом с ним. На лице его была тень улыбки, а глаза смеялись.

— А бригадир Красноголовых Хора — тот самый Хумхор, ты его видел только что — сказал этому управляющему, мол, передай своему господину, пусть присылает следующего сына, а то этот был какой-то некрепкий. Ну а Хумхор — мужик здоровый, с ним особо не поругаешься, да и прочие строители начали уже потешаться над тем управляющим. Он позеленел от злости и уехал ни с чем.