Алексей Березин - Как одалживать деньги

Вообще-то я человек не жадный.

То есть вот совершенно не жадный. Серега меня как-то раз спросил:

— Лёха, вот ты как считаешь — стоило отдавать Палестину евреям, или все-таки не стоило?

А я ответил:

— Да ради бога, пусть берут.

Ясно дело, Палестина тоже не шкурка от вареной колбасы, чтоб ей разбрасываться. Но мне не жалко. На что она мне? Вот дачный участок за городом я бы так просто евреям не отдал, а Палестину — на здоровье.

Я это все Сереге объяснил, и Серега согласился и тоже разрешил евреям забрать Палестину себе, хотя и скрепя сердце. Он тоже не жадный, он просто бережливый. У него хозяйство кулацкое, он и прошлогоднюю газету не выкинет, если с ней еще что-то полезное можно сделать, например, рыбу на ней порезать, или там коту в лоток положить. В общем, хозяйственный мужик.

Я это все к чему? Я это к тому, что мы люди не жадные, но вот так за здорово живешь разбазаривать нажитое непосильным трудом не станем.

А есть люди, которые не понимают этой тонкой грани. Вот, к примеру, Витенька, Серегин одноклассник. Много лет уже как, слава богу, бывший. Витенька был вскормлен мамой при развитом социализме и впитал в себя весь дух этого самого развитого социализма, он им пропитан просто до костей мозгов. Он не понимает, что есть вещи, которые у людей не следует просить, а тем более брать, если, конечно, у тебя нет запасной физиономии и двух-трех ребер.

У Витеньки их нет. Собственно, и основной комплект у него весьма неполон. Насчет ребер не скажу, но вот с лицом ему надо обязательно что-то делать. У Витеньки лицо престарелого мопса, страдающего от водянки, одышки и алкоголизма. Оно все помятое и в каких-то щербинках. Я подозреваю, что в детский садик его водили не за ручку, как всех детей, а таскали за ножку, и это сказалось на Витенькиной внешности. На этой его внешности можно найти следы почти всех пороков, кроме интеллекта. Интеллектом Витенькино лицо не обезображено.

А еще Витенька всегда потный, красный, взъерошенный и дышит так, словно только что бежал кросс, только после кросса такого выхлопа, как у Витеньки, не бывает. А все потому, что Витенька очень много курит и очень много пьет. Курит Витенька все, что можно поджечь и при этом входит в рот. Я по сей день уверен, что если Витеньке подсунуть скрученный в трубочку лист ватмана, набитый поролоном, то Витенька и его выкурит. Взатяг. И еще про запас стрельнет.

Хотя обычно Витенька курит не ватман, а «Беломорканал», «Искру», да еще покупную махорку, которой его снабжает на городском рынке один драг-дилер пенсионного возраста. Витенька не признает сигареты с фильтром. Сигареты с фильтром, как считает Витенька, это моветон и ни разу не комильфо. Когда ему предлагали перейти на сигареты с фильтром, он крутил желтеньким пальчиком у виска и аргументированно объяснял, что на фильтре оседает масса вредных смол и другой дряни. И вы хотите, чтобы всю эту пакость Витенька брал в рот?..

И еще, как я уже упоминал, Витенька пьет. Собственно, кто сейчас не пьет? Я тоже пью, и Серега пьет. Но мы-то пьем умеренно и исключительно с целью получения эстетического удовольствия. А Витенька не понимает таких тонкостей. Для него получение эстетического удовольствия — концепция такая же непостижимая, как для коровы — радиосвязь.

Поэтому Витенька пьет все, что способен принять его пищеприемник, и в тех количествах, в которых сможет это достать. Иногда добытого количества оказывается мало, а Витенькина душа требует продолжения банкета, и тогда Витеньке приходится искать, чем еще поживиться. Это, конечно, если Витенька все еще может перемещаться на своих двоих.

Добавьте к этому еще и то, что Витенька не способен предвидеть события даже самого недалекого, как сам Витенька, будущего. И еще Витенька не способен к обучению. В третьем классе для Витеньки пришлось приобрести индивидуальный букварь, потому что случайно выяснилось, что Витенька не знает некоторые буквы. Не все конечно, а только русские.

В общем, если мы с Серегой в анкетах в графе «Происхождение» пишем «Рабоче-крестьянское», то Витеньке, чтобы не покривить душой, пришлось бы вписать «Обезьянник Харьковского зоопарка».

И вот однажды утром наши с Витенькой пути пересеклись у ларька с пивом, того, что позади магазина «Книги». Витенька имел вид умирающего лебедя (дело было, напомню, утром), глаза его глядели скорбно, а рот был полуоткрыт, потому что Витенька заметил меня издалека и заранее приготовился просить у меня взаймы.