Робин Янг: Реквием

— Что там? — крикнул Филипп, приближаясь.

— Они почуяли запах, сир, — ответил егерь, хлестнув пса палкой, чтобы тот замолчал. — Олень, я полагаю.

— Так близко от замка? — засомневался сын Филиппа, Людовик.

Филипп пустил кобылу к лесу и вгляделся в зеленый мрак.

— Что скажете, сир? — спросил сокольничий Генри, улыбаясь. — Пустим наших птиц здесь или у реки?

Филипп кивнул егерям.

— Спускайте собак.

Придворные возбужденно засуетились, наблюдая, как псы с яростным лаем ринулись в кусты. Охота началась.

Король опять вырвался вперед, искусно правя кобылой и вовремя нагибаясь под низкими ветвями. Следующая сзади группа постепенно рассеивалась, а он мчался, свирепо улыбаясь, захваченный азартом охоты. Филиппу здесь принадлежало все — и кобыла, и хищная птица, сидевшая на его запястье, и земля, по которой он скакал. Филипп — король, внушающий поклонение и трепет, разбивший всех своих врагов, укрепивший королевство, наполнивший казну. Теперь Бог уже не сможет его не заметить. Нет в христианском мире более могущественного и славного монарха.

Впереди псы разбежались. Лес огласился возгласами охотников. Каждый хотел первым увидеть добычу. Король двинул кобылу за тремя псами, резко свернувшими налево, и выехал на поляну. Псы пропали из виду, но он слышал их рычание в смятых кустах. Неужели кабан? Филипп спрыгнул с седла. Сапсан по-прежнему сидел у него на перчатке.

Выхватив правой рукой меч, он осторожно пошел вперед. Загнанный кабан смертельно опасен. Кобыла сзади ходила кругами и ржала. Сквозь деревья пробивался золотистый свет. В лесу трубили рожки и кричали охотники. Похоже, псы вели их по кругу. Филипп поморщился от досады. Не следовало ехать сюда. Он раздвинул кусты и увидел мертвого оленя, которого терзали псы. В боку животного зияла большая рана. Браконьеры? В королевском лесу? Кусты сзади зашевелились. Король развернулся и замер.

В туманной зелени возникли три фигуры. В первых лучах солнца их мантии сияли белизной, а кресты на каждой были красными как кровь. Один из них в руках держал лук. Он выпустил стрелу. Филипп завороженно следил за ее полетом, не осознавая, что происходит. А когда осознал, было поздно — зазубренный наконечник воткнулся в грудь короля, и он опрокинулся навзничь, широко раскинув руки. Меч с золотой рукоятью полетел на землю, а сокол с пронзительным криком взмыл в воздух. Пригвожденный к земле Филипп смотрел в небо, где по спирали вверх поднимался небольшой комочек, удаляясь все дальше и дальше. Затем его судорожное дыхание пресеклось и он погрузился в ничто.

Аргайл, королевство Шотландия 2 ноября 1314 года от Р.Х.

Уилл присел на краю утеса над вздыхающим внизу неуемным морем. Сзади ветер доносил детские крики. Солнце уже село, но на западе небо еще светилось, озаряя оранжевым светом контуры островов.

Он просиживал здесь часами, испытывая необыкновенное умиротворение. После стольких лет мытарств наконец-то покой. Но тут тоже все постоянно менялось. Зеленое море в одно мгновение становилось серым, на поросшие папоротником холмы неожиданно накатывал туман, делая озера белесыми. Некоторые из них были такими глубокими, что могли спрятать в своих пучинах горы. Лето в этих местах — восхитительное. Дни теплые, ясные, ночи светлые и тихие. Это как-то примиряло его с суровостью зим. В Лондоне или Париже человек жил сам по себе, а здесь он являлся составной частью общины. Как в Акре, где люди тоже крепко держались друг за друга. Иначе не выжить. Эврару здесь бы понравилось, и Элвин тоже.

— Пора идти в дом. — Стоявшая рядом Изенда улыбнулась и положила руку на плечо Уилла. — Похолодало.

К ней подошел Джон Кемпбелл и обнял за плечи. Его кто-то окликнул. Он оглянулся, расплывшись в улыбке. С холма к ним бежал мальчик.

— Можно я возьму из кладовой яблоки?

— Зачем? — Джон поднял его на руки.

Мальчик был худенький, но для своего возраста крупный. Первое время Уилл тревожился, замечая во внешности внука черты Филиппа, но потом отбросил страхи. Нравом мальчик совершенно не напоминал своего отца.

— Кристин готовит «Шерсть ягненка».

Джон развеселился еще больше: напиток из эля, приправленного мускатным орехом и печеной яблочной мякотью, в семье очень любили.

— Я вижу, она дала тебе очень важное задание, — сказал он, опуская мальчика. — Сам справишься, или дедушка поможет?

— Могу и сам, но с дедушкой веселее, — вопросительно посмотрел на Уилла ребенок.