Сьюзан Ховач - Башня у моря

Я не встречалась с любовником мужа с того времени, когда Патрик узнал о моей беременности, не увидела я его и теперь. Он просто сообщил Патрику, что, хотя он и не предвидит серьезных возмущений в Кашельмаре, не будет вреда, если принять разумные меры предосторожности относительно детей. В том месяце нас всех страшно потрясли «убийства Маумтрасны», когда погибла целая семья, и предложение Макгоуана представляло собой своеобразное признание того, что теперь он не единственный подвергается опасности.

– Ты, думаю, захочешь поехать с детьми, – неловко пробормотал Патрик.

– Конечно захочу, – сухо ответила я. – Вот только не могу, даже если бы Хью и позволил.

– Полагаю, он разрешит тебе уехать и остановиться у Эдит и Клары.

– Я никуда не могу ехать. Ты забыл?

Он запамятовал. Патрик пил больше обычного в последние недели и часто забывал то, о чем ему говорили.

Дети уехали с Нэнни и нянькой, чтобы провести месяц на морском берегу в Солтхилле, а без них дом стал похожим на морг. Я пыталась занимать себя вышивкой для ребенка, планированием переделки моего зимнего гардероба, но время шло медленно, в особенности с учетом того, что бóльшую часть дня я проводила в шезлонге.

Доктор Кагилл продолжал приезжать, и раз в неделю Маделин удавалось сопровождать его. Она стала заглядывать чаще, когда мое состояние ухудшилось.

– Сара, я рада, что детей отослали, – призналась она тридцать первого августа. – Завтра с началом выселений начнутся и беспорядки, и, хотя я уверена, что Кашельмаре ничто не грозит, могут произойти неприятные демонстрации, а это напугало бы детей. Патрик, вероятно, будет здесь с тобой?

– Надеюсь, да.

– Ну, тогда тебе не о чем беспокоиться.

Пришло первое сентября. День стоял ясный, и я, проснувшись, сразу же поняла: будет жара. Жара меня не радовала из-за моих ног, поэтому я знала, что нужно оставаться под крышей, искать там прохладу.

Я все еще лежала в кровати и заставляла себя съесть завтрак, когда в дверь постучал Патрик, заглянул узнать, как я себя чувствую. Я тут же подумала, что Маделин его накачала, рассказав о моем состоянии, потому что обычно он вот так никогда ко мне не заходил.

В ответ на его вопрос я сообщила, что чувствую себя так же, как прежде.

– Вот как… – Он попытался придумать еще что-нибудь, и я в наступившей тишине чуть ли не слышала строгий голос Маделин, выговаривавшей Патрику: «С Сарой нужно обращаться со всем возможным вниманием». Наконец он неловко пробормотал: – Хочешь, я принесу тебе цветы?

Цветы мне теперь были совершенно безразличны, но мы оба спешили найти предлог, который бы позволил Патрику уйти.

– Будь добр, – согласилась я. – Это очень мило.

Он с облегчением вышел и вернулся час спустя с огромной охапкой цветов и двумя большими вазами.

– Поставить их?

– Буду тебе благодарна. Мне не рекомендуют вставать, а делать букеты сидя затруднительно.

Это был самый долгий разговор между нами за довольно продолжительное время. От меня требовались неимоверные усилия, чтобы оставаться спокойной и вежливой. От напряжения даже голова заболела.

Он начал подбирать цветы, уделяя большое внимание деталям, и, глядя на него, я почувствовала, что мы оба думаем о Макгоуане.

– Я хотел съездить в Клонарин, чтобы помочь, – заговорил наконец Патрик, подрезая стебли гладиолусов, – но Хью твердо сказал мне, что я не должен соваться.

Я не ответила. Думала в ту минуту о том, что Макгоуан избегает меня с того дня, когда Патрик сообщил ему о моей беременности, и представляла, что эта новость не только вызвала у него отвращение, но и взбесила, когда он понял, что бессилен что-либо изменить. Мысль о Макгоуане, пребывающем в бешенстве и в то же время в бессилии, так согрела мою душу, что я даже улыбнулась.

– …И мне бы хотелось, чтобы ирландцы так не упорствовали, – рассуждал Патрик. – Господь свидетель, я никого не хочу выселять, но что еще делать с людьми, которые не платят аренду? Будь я богат и имей другие источники доходов, я бы особо не возражал, но арендная плата мне просто необходима, и вообще, дело ведь не в том, что арендаторы не могут платить. Если бы не могли – было бы другое дело. Но почему я должен страдать, если они решили не платить по политическим причинам? Земли в Ирландии распределены так, как они распределены! Все это сложилось несколько веков назад, задолго до моего рождения. И как я могу это изменить и продолжать сводить концы с концами?

– Мистер Парнелл наверняка даст тебе ответ. – Мои мысли снова вернулись к далекой перспективе мести, хотя я пока понятия не имела, как мне это удастся. Я снова улыбнулась.