Сьюзан Ховач - Башня у моря

Но дверь оставалась открытой. В коридоре против света стоял человек. На нем были грязные штаны, ботинки в комьях земли и вонючая куртка.

У меня за спиной раздался голос миссис Драммонд:

– Макс! Ты почему здесь? Что-то случилось дома?

Она бросилась к нему, и в этот момент он закрыл дверь, пресекая и поток света за его спиной, и тогда я впервые увидела лицо врага моего мужа – Максвелла Драммонда.

Он был высокий, но из-за широких плеч казался ниже. Его длинные, очень темные волосы торчали клочьями, баки давно не видели ножниц, но подбородок и кожа над верхней губой были чисто выбриты. Его глаза казались еще темнее волос.

– Макс… – Миссис Драммонд зарделась, мое присутствие сильно смущало ее. Он искала подходящие фразы для представления. – Леди де Салис… мой муж… Макс, это…

– Конечно это она, – подхватил он. – Ведь ты же уже сказала. Добрый день, миледи. Эйлин, тебе лучше поспешить домой. Салли подвернула ногу, и тут бессильны даже любимые припарки тетушки Бриджи.

– Иду. – Миссис Драммонд глянула на меня огорченным и смущенным взглядом. – Я должна взять шаль и сказать мисс де Салис, что ухожу. Попросить доктора Таунсенда посмотреть Салли?

– Да нет же, бога ради. Салли нужна мать, а не доктор!

– Я только подумала…

– Где твоя шаль?

Миссис Драммонд вышла, не сказав больше ни слова, но я видела, что она прикусила губу, будто заставляя себя промолчать. На меня она не посмотрела. Когда женщина вышла, я начала натягивать перчатку.

В коридоре наступило молчание. Он смотрел на меня. Моя вторая перчатка выскользнула из пальцев и упала на пол; я ждала, что он ее поднимет, но Драммонд не шелохнулся. Мне пришлось самой ее поднять, но сначала я посмотрела на него.

Нос его, судя по всему, не раз ломали в прошлом, челюсть казалась необыкновенно квадратной.

Я помнила про перчатку. Та все еще лежала на полу. Я посмотрела на нее так, словно она являла собой какую-то неразрешимую загадку, и чувствовала, как румянец, жар и пот ползут с моей шеи на лицо.

А ведь я никогда не краснею. Такой уж у меня цвет лица.

Он не сводил с меня глаз.

Я повернулась, быстро прошла к палате.

– Маделин! – позвала я. – Маделин, ты здесь?

Маделин все еще стояла, склонившись над пациентом.

– Сара, пожалуйста, еще минуточку, – сказала она, не поднимая головы, и я медленно отступила назад в коридор.

Я подняла перчатку, натянула ее на руку. Что делает миссис Драммонд? Почему не возвращается со своей шалью. Подойдя к ближайшему распятию, я принялась читать очередной текст, но внезапно меня словно что-то вынудило обернуться.

Он улыбался мне.

– Макс, извини, что заставила тебя ждать…

Миссис Драммонд стремглав влетела в коридор, но я ее почти не видела. Она что-то говорила, но ее слова не доходили до меня.

Миссис Драммонд попрощалась со мной, а я, кажется, попрощалась с ней. Они ушли, а я выждала еще минуту и тоже вышла, не простившись с Маделин, и велела кучеру везти меня домой в Кашельмару.

Всю дорогу домой повторяла: я больше не буду об этом думать. Но когда думала об этом, то говорила себе: ерунда. Вспоминала всех мужчин, которые улыбались мне в прошлом, а когда потеряла им счет, пожала плечами и попыталась думать о чем-нибудь другом.

Я приехала домой такая разгоряченная и потная, что решила принять ванну. Принимать ванну днем в Кашельмаре – все равно что просить о землетрясении, но в конце концов к трем часам ванну наполнили горячей водой, и я принялась тщательно отмывать себя последним куском дорогого мыла, привезенного из Лондона. И лишь позднее, когда моя горничная помогала мне надеть чайное платье, я вспомнила, что забыла про второй завтрак – не только свой, но и Неда в детской.

Вместо этого я выпила с ним чая, и вскоре из сада пришел Патрик, чтобы покатать Неда на спине по полу детской. Я довольно смотрела на них, когда мне в голову закралась мысль: интересно, когда я увижу его еще раз? И эта мысль со всеми вытекающими последствиями так встревожила меня, что мне пришлось схватить Неда со спины Патрика и крепко прижать к себе, чтобы воспоминание о Драммонде исчезло из моей головы.

После ужина тем вечером я сказала Патрику:

– Я бы так хотела еще ребеночка. Как ты думаешь… может быть…

И мы возобновили наши пятничные совместные ночи, но ребенка все не было и не было, и наконец я, не в силах больше терпеть Супружеское Действо без передышки, спросила Патрика, не можем ли мы приостановить на месяц наш пятничный ритуал. Сказала ему, что чувствую себя неважно. Патрик ответил, что ему очень жаль и он надеется, я вскоре поправлюсь.