Елена Селестин - Зеркало Рубенса

– Я не боюсь Морица Оранского.

– Вы считаете, что лучше умереть, чем остаться без сокровища? Оранский давно следит за вами, и я уверен: ненавидит вас! Зеркало в любом случае с сегодняшнего дня останется у меня, а вы… – задумчиво добавил герцог, – если возмечтаете мне отомстить, погибнете сами.

Нож выскользнул из-под куртки Рубенса и со звоном упал на пол. Герцог угрожающе сощурил глаза и пошел на Рубенса, держа руку на рукояти шпаги.

«Тигр готов прыгнуть. Я часто писал сцены охоты, на этот раз я сам – жертва», – успел подумать художник. Бэкингем поддел нож носком сапога, ловко поймал его за рукоять и, не глядя, выкинул в окно.

– Нужно время, чтобы признать поражение. Привыкнуть к потере. Я понимаю вас, – сказал герцог мягко и вдруг снова зевнул.

«Что же, – старался успокоить мятеж в крови Рубенс, – должны быть и преимущества в моем новом положении… хотя их не может быть. Идея герцога о союзе с испанцами безумна».

Рубенс со спокойным отчаянием думал о том, что без зеркала постепенно превратится в другого человека.

В какого? Ему это было неинтересно.

Герцог снова широко зевнул, потягиваясь, словно огромная кошка:

– Если не хотите на меня работать, антики для окружения зеркала я найду в другом месте. Зеркало я вам не отдам в любом случае. А если взбрыкнете, сделаю так, что Брюссель узнает о ваших письмах в Париж, о вашей весьма сомнительной переписке с библиотекарем французского короля, а ваши тайные связи с голландскими родственниками жены заинтересуют и эрцгерцогиню, и Оранского. За посредничеством в переговорах с Мадридом я могу обратиться к другим деятелям, более знатным и энергичным, хотя бы к герцогу Арсхоту. Это почетное поручение даже для него.

– Не надо, я согласен! – Впервые в жизни Рубенс был готов признать, что раздавлен. Он не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал такое унижение…

– Мэтр. – Герцог улыбнулся криво, словно не услышал покорного возгласа Рубенса. – Раз уж мы договорились о главном, хочу сделать еще один заказ. Мне тут, пока дремал, сон любопытный приснился. Напишите небольшую картину лично для меня и тоже привезите ее в Лондон. Можно на доске примерно такого размера. – Герцог показал руками. – Разумеется, я оплачу отдельно. Знаете такой сюжет «Анжелика и отшельник»?

– Не помню.

– Из «Песни о Роланде», сюжет такой: похотливый отшельник заманил и усыпил прекрасную Анжелику, чтобы овладеть ею. Ан нет – обнаружилось, что он уже ничего не может. Как ни старался мерзкий старик, ничего у него не вышло. Напишите мне ее быстро, ладно? Вы слышите меня, мэтр? И главное: я хочу, чтобы отшельник лицом напоминал Ришелье.

«Хорошо, что я не бросился на герцога с ножом! В нем столько дури, что зеркало быстро его уничтожит и вернется ко мне, – с тоскливой надеждой подумал Рубенс. – Прав Ришелье: Бэкингем возомнил себя аристократом, но, строго говоря, по рождению им не является. В нем много вульгарного. Неужели зеркало двадцать лет помогало мне потому, что я сын принцессы? Неужели это правда?»

– Люблю приходить в собор: мне необходим свет его витражей, его гулкая музыка, – шептала Сусанна. – Такая, как сейчас. Ваши дорогие Клара и Изабелла будто с нами, я тоже люблю их, поверьте…

Рубенс и вдова дель Монте сидели в главном соборе Антверпена, отодвинувшись друг от друга, и слушали игру Булла, который пригласил знакомых оценить его новое сочинение. Люди на скамьях дремали, и, несмотря на раскаты органа, можно было тихо беседовать, не привлекая внимания.

– Мрачное величие собора странно успокаивает меня, даже делает счастливой, – продолжила Сусанна и повернулась к нему, – а почему вы так грустны сегодня?

Рубенс чувствовал себя опустошенным, как после болезни. Ему казалось – он овдовел во второй раз. Было печально, что он не может объяснить свое состояние женщине, на которой по-прежнему мечтал жениться. А ведь Сусанна – единственный человек, способный его понять и утешить…

– Вы не заболели?

– Я сильно расстроен, если говорить искренне.

– Что случилось?!

В тишине, наступившей между двумя музыкальными пьесами, ее вопрос прозвучал слишком громко, к ним повернулись любопытные.

– Я должен уехать недели через две или три, а до этого буду страшно занят. Когда снова увидимся – не знаю.

– Герцог заказал вам новые картины?

Рубенс кивнул:

– Сначала надо выполнить его заказ, потом поеду в Брюссель за паспортом и оттуда сразу в Париж.