Елена Селестин - Зеркало Рубенса

На самом деле он должен будет из Брюсселя отправиться прямиком в Лондон, сопровождать антики. Что за проклятие, он теперь ни с кем не может быть откровенным, даже с будущей женой!

В мастерской Рубенс мучился с Анжеликой.

Одно дело писать соблазнительную нагую женщину в радостном состоянии влюбленности, в котором он пребывал до приезда герцога в Антверпен. И совсем иначе – когда судьба нанесла жестокий удар!

Рубенса преследовали сомнения: не оставил ли его дар художника после утери зеркала?

Он пошел к Моретусу и прочитал главу из «Песни о Роланде» Ариосто про отшельника, воспылавшего запретными чувствами к прекрасной Анжелике. Отчего-то Рубенсу стало страшно: вдруг герцог не случайно заказал ему картину о старческом бессилии? Он теперь часто думал о Бэкингеме как о лукавом, безжалостном, всемогущем сатире. Может, это злая насмешка, издевательство и вовсе не над Ришелье, а над ним, самим Рубенсом? Намек, что без зеркала он перестанет быть художником? И… мужчиной?

Рубенс работал упорно: вставал рано, на мессу не ходил и на прогулки не ездил. Лишь через неделю он смог оценить то, что получилось, и понял: пожалуй, никогда раньше ему не удавалось написать обнаженное женское тело с такой страстью. Спящая Анжелика не способна была соблазнить только уж совсем больного или дряхлого.

Да, он остался большим художником, понял Рубенс. Справился самостоятельно!

Значит – это возможно: жить и творить без зеркала?!

Это было и счастье, и огромное-огромное облегчение – свобода!

Рубенс написал инфанте Изабелле, что скоро будет в Брюсселе, проездом, поскольку должен сопровождать картины для герцога Бэкингема до порта Кале. Сообщил, что хотел бы обсудить с ее высочеством некоторые полезные для страны идеи и заодно попросить новую бумагу об освобождении от пошлин.

Тем временем работали плотники, сколачивали ящики, ученики под его присмотром упаковывали скульптуры, бюсты и картины для отправки в Англию.

Немного придя в себя, он послал Сусанне записку, где просил о встрече и хотя бы недолгой прогулке.

– Узнаю вас сегодня, а то вы были какой-то странный тогда, в соборе, – сказала Сусанна, когда они выехали из города.

Она впервые выезжала в более открытом, хоть и по-прежнему темном платье, и была очень хороша! Рубенсу захотелось написать еще один портрет Сусанны: он запечатлеет ее перед тем, как она станет его женой, и потом всю жизнь будет писать ее переменчивое лицо – десятки раз, писать ее портреты в разных нарядах, в разных ракурсах. Они будут разговаривать о чем угодно, вокруг них будут играть прекрасные здоровые дети, а затем они отправятся в Италию…

Если герцог не обманет, то денег у них будет так много, что можно будет купить замок и перестроить его по общему желанию. Она станет умной хозяйкой, подругой, любовницей и матерью.

– Я уезжаю через два дня, – напомнил Рубенс.

Они гуляли по Лунным холмам, любовались видами ранней осени.

– Когда вернетесь?

– Не знаю. Возможно, через две-три недели, не дольше. Позвольте вам помочь. – Рубенс взял ее под руку, вдруг перейдя на «вы»: он говорил с ней, как с хозяйкой замка, с матерью их будущих детей. Бережно и осторожно он повел Сусанну по тропинке к озеру – любоваться видом, надеясь, что она решится немного посидеть, обнявшись, на его плаще, можно будет поцеловать ее, чувствуя и ее тело, и землю под ним…

– Как вы думаете, он любит ее?

– Кто?

– Герцог Бэкингем! Говорят, он готов завоевать Францию ради улыбки королевы Анны…

– Не спрашивал. Мне это неинтересно, – добавил он искренне.

– Но вы же говорили с ним, писали его портрет? Он красивый мужчина, как вам показалось?

Рубенс почувствовал, что ревнует к герцогу.

И еще – что его совершенно не устраивает неопределенность. Он должен наконец закончить неприятные и необходимые дела, получить титул от эрцгерцогини, получить деньги от Бэкингема и стать мужем Сусанны.

– Давайте вернемся, – предложил он.