Оливия Кулидж - Римляне

Гней Лентулий остался дома. Он отменил утренний прием под тем предлогом, что ему необходимо совершить ритуал очищения, но не сделал этого. Гней Лентулий просто-напросто уединился в своем кабинете, представляющем собой приподнятую над полом платформу, которая связывала темную приемную со светлым внутренним двориком, где располагались комнаты членов семьи. Лентулия от посторонних взглядов скрывали занавески, но, отодвинув их, он мог наблюдать за всем, что делается в доме, видеть бюсты предков в нише, жену и детей, чьи комнаты выходили во внутренний дворик. В этот ранний час в доме все замерло, не слышно было даже рабов, и Лентулий понял, что его жена все еще занимается своим утренним туалетом, маленькая дочка ушла в школу, а сын еще спит. Лентулий праздно размышлял над заботами дня, испытывая легкое облегчение.

Ежегодный праздник в честь братства Арвалов торжественно отмечался три дня и уже закончился. Лентулию была оказана честь быть избранным одним из знаменитых Двенадцати, которых более семисот пятидесяти лет назад возглавлял сам Ромул. Было что-то мистическое в ритуалах, настолько старых, что никто уже не понимал половины слов. Жертвоприношения братства состоялись уже в железном веке. Маленькие глиняные сосуды, стоящие на алтаре, были грубыми, бесформенными, древними. Даже богиня, в честь которой звучали непонятные молитвы и исполнялся ритуальный танец, была существом, чьи черты, если они когда-нибудь имелись, оказались полустертыми в далеком прошлом. Каждый понимал, что ей в жертву приносят овец, а она благословляет урожай кукурузы. Но никто не знал, исходит ли благословение от самой богини или является волшебной частью ритуала. Лично Лентулий считал, что трехдневный праздник, хотя и впечатляющий, был чрезвычайно скучен.

Лентулий сжал губы и легко пожал плечами, смиряясь со скукой повседневной жизни, не тяготясь ею и не желая ничего менять. Сам он скептически относился ко всем известным и неизвестным божествам, однако его скептицизм никак не влиял на добросовестное исполнение ритуалов, соблюдаемых его предками с огромной верой. У Лентулия был свой собственный пантеон домашних богов, которым он приносил дары дважды в месяц в присутствии семьи, и кроме того, ежедневно за обедом совершал подношения в их честь. Около десяти дней назад он совершил любопытный ритуал девятикратного изгнания нечистой силы, который каждой весной очищал дом от злых духов. Лентулий с благоволением относился к религиозной практике государства и в религиозных обрядах принимал участие с большим усердием. Он никогда не считал себя неверующим, потому что для него религия стала неотъемлемой частью римского образа жизни. Любой искатель приключений, будь он еврей, египтянин, грек, галл, испанец, эфиоп, мог свободно прибыть в Рим, неся с собой самые невежественные верования и свободные моральные устои. Римская традиция, снисходительно смотревшая на это, с еще большей гордостью требовала соблюдения древних ритуалов.

Лентулий словно окаменел. На его красивом, несколько тяжеловатом лице появилось суровое выражение, похожее на сумрачные маски предков в зале. Кто-то крался по двору, прошмыгнул сквозь открытую дверь и чуть помедлил у колонны, где было довольно темно, в отличие от залитого солнцем внутреннего дворика. Это могла быть и рабыня, посланная по какому-нибудь делу, если бы не крадущаяся походка, робкий взгляд на Лентулия, чья фигура смутно виднелась вдалеке. Он сидел, словно кот у мышиной норы, и ждал.

Женщина украдкой проскользнула через двор, воровато оглядываясь по сторонам. Она была крепкой, еще нестарой, но одетой довольно мешковато в самые современные одеяния, которые делали ее излишне полной, но не прибавляли роста. Черные волосы, уложенные аккуратными локонами, обрамляли слишком крупное лицо с довольно заурядными чертами. Примечательными были только глаза. Они были темно-карими и большими, хотя слишком близко посаженными, слишком круглыми и слишком проницательными. Лентулий знал, что она близорука, и не боялся, что она раньше времени увидит его. Однако гордость не позволяла ему шпионить за женой.

Это была его вторая жена, и здесь, возможно, крылась причина его несчастий. Лентулий по природе был сдержан, но в его душе бушевали страсти. Он любил свою первую жену, хотя ее выбрал для него отец. Им не нужны были слова, чтобы понять друг друга, а в делах они стали единым целым. Квинтилия умерла при родах, оставив Лентулию подающего надежды сына двенадцати лет и новорожденную дочь. По прошествии некоторого времени он вновь женился: в доме была необходима хозяйка, девочке нужна мать, Лентулий, вероятно, мечтал о сыновьях и надеялся обрести утешение в своем одиночестве. Как и его отец, он благоразумно подошел к вопросу брака. Терентия оказалась тихой, уступчивой женщиной, на двадцать лет моложе его – подходящий возраст для второй жены. У нее было неплохое приданое и хорошая семья, и все же именно он ввел ее в общество, в которое она сама никогда не смогла бы попасть. Помня о двадцати годах разницы, он стремился держать себя авторитетно. Многие люди, которых он знал, запросто наводили справки о прошлой жизни своих избранниц. Трижды Терентия производила на свет болезненных детей, которые умирали вскоре после рождения, наполняя скорбью дом и умаляя положение матери в глазах света. Теперь, после смерти третьего ребенка, Лентулий вынужден следить за ней, чтобы она не выходила без его ведома.