Дорис Лессинг - Шикаста

Ясно, что группа защитников «белого дела» как будто окоченела, глядя перед собой, не смея поднять глаз на разъяренные эбеновые, шоколадные, золотистые лица делегатов.

Солнце между тем садилось, группа Джорджа Шербана оказалась в тени. Наступил вечер.

— Вызываю первого свидетеля! — воскликнул Джордж Шербан, и это было последнее, что от него услышали за много дней. Далее он постоянно присутствовал, но держался в тени, в составе своей группы.

Первого свидетеля выбрали блестяще — с определенной точки зрения. Делегатка от провинции Шаньси, около двадцати лет. Весьма упитанная и хорошо одетая. Ее появление сразу сказалось на общей атмосфере. Что поделаешь, мы непопулярны! Такова цена нашего превосходства: затертые европейцы и представители развивающихся стран смотрят на нас с плохо скрываемой неприязнью.

Свидетельница в течение всего пятнадцати минут четко и ясно перечислила и описала преступления, совершенные белыми народами в Китае и заключила формулой, которой заканчивали выступления почти все свидетели: «…И всегда вели себя оскорбительно, презрительно, глупо и невежественно в отношении нашего великого народа и его славной истории».

Время подходило к семи, арену окутали сумерки, на амфитеатр опускалась тьма. Наша делегатка под аплодисменты вернулась на свое место. Это, однако, не была бурная овация, которой мог бы ожидать первый свидетель и которая непременно бы прозвучала, если бы вместо китаянки выступил, скажем, американский индеец.

Зажгли факелы. Произошло это следующим образом. Сверху через амфитеатр с разных сторон спустились к арене группы с четырьмя факелами. Факелоносцы обежали арену, примерно так, как это было принято на Олимпийских играх и подобных церемониальных мероприятиях прошлого, вручили факелы детям, одетым в форму своих организаций. Дети, вытягиваясь на цыпочки (эта деталь отмечена всеми агентами, следовательно, является впечатляющей мелочью), поджигали заготовленные связки высушенного тростника.

Церемония зажигания факелов заняла некоторое время. При этом не обошлось без сбоев. Один факел выпал из подставки, дети отпрыгнули, а из первого ряда выскочила девушка, быстро и ловко, подвергаясь опасности ожогов, подхватила факел, вставила его обратно. Другой факел разгорелся слишком ярким и сильным пламенем, языки пламени доставали до зрителей. Этот факел заменили другим, поменьше. Когда эта интермедия подошла к концу, атмосфера разрядилась, делегаты оживленно болтали. Стемнело уже полностью, звезды светили недостаточно ярко, в темноте выделялась арена с двумя группами, на арене на фоне стоящих фигур были четко видны сидящий белый старик и двое мальчиков, черный и белый, стоявших по обе стороны от него.

Луна вышла на небо как будто по сигналу режиссера. Половинка луны, яркая, хоть сейчас начинай пляску Дракона.

Минуту-другую все молчали, очевидно, зачарованные зрелищем. Затем группа обвинения начала совещаться, непринужденно и свободно. Вообще непринужденность обстановки, как я уже отмечал, поддерживалась на мероприятии с самого начала. С арены и на арену постоянно ходили люди в обе группы. Китайская делегатка вернулась на свое место, к своей национальной делегации, которая, надо отметить, занимала лучшее место: внизу, на равном расстоянии от обеих групп на арене. Наша делегация — единственная, для которой было отмечено специально отведенное место. Иными словами, единственная, привлекавшая к себе внимание в течение всего разбирательства.

От группы обвинителей отделилась девушка, направилась к обвиняемым, обменялась с ними парой слов и обратилась к публике. Она подчеркнула, что процесс открыт, все в курсе происходящего, и предложила на этот вечер, поскольку все устали с дороги и голодны, прервать заседание раньше. Есть ли возражения? Возражений не последовало, и девушка добавила, что в этот вечер ужин назначен на девять, тогда как в последующие дни его будут выдавать в полночь. Далее она вкратце описала план мероприятий, воззвала к терпимости делегатов, ибо пищу нынче добывать сложно, предупредила о необходимости быть бдительными и осторожными, призвала остерегаться воровства и вежливо обходиться с местным населением.

Девушка оказалась обычной делегаткой, не принадлежала к «звездам», и это произвело хорошее впечатление.

Амфитеатр опустел, народ направился к освещенным штормовыми фонарями столовым. Скудно освещены были также дорожки к палаткам и отхожим местам, представлявшим собою маркированные палатки над свежевырытыми ямами.