Дорис Лессинг - Шикаста

Вторжение европейцев в Южную Америку. Падение блестящих цивилизаций под напором хищной жадности и подлости. Дикость христианства. Покорение индейцев. Ввоз черных рабов из Африки, работорговля. Опустошение континента, разграбление ресурсов, уничтожение его богатства и красоты.

Целенаправленное или «попутное» истребление индейских племен — сгон их с земель, страшные болезни, лишение средств к существованию — эти преступления еще продолжаются, ибо до сих пор сохранились неосвоенные районы, а известно, что если что-то где-то обещает прибыль, то короли чистогана доберутся дотуда. Истребление животных, вырубка лесов, отравление воды и почвы…

Один за другим выходили индейцы и выкрикивали обвинения. Белые, в особенности испанцы, окруженные охраной, чувствовали, что обвинения адресованы непосредственно им, на них направлена ненависть тысяч собравшихся здесь делегатов, — в общем, пожинали то, что посеяли их предки. Белый старик оказался забытым.

Когда индейцы завершили показания, двое испанцев, прорвавшись сквозь охрану, выбежали на арену и остановились перед белым стариком, распростерши руки, в позе, напоминающей распятого Христа.

И снова вознесся к небу леденящий кровь шипящий стон.

Как раз напротив испанцев стояла немногочисленная группа индейцев, некоторые из них были настолько слабыми, что приходилось поддерживать. И тут по сигналу обвиняющей стороны дети принялись гасить факелы. Амфитеатр погрузился во тьму, рассеиваемую лишь светом звезд и поднимающейся луны. Толпа с шумом вставала с мест.

Наши агенты все до одного отметили, что ожидали гибели этих двоих испанцев, однако их никто не тронул.

В полночь все толпились вокруг палаток-столовых, получая скудный ужин. Белые попросили снять охрану — это произвело хорошее впечатление. Оба испанца вернулись к своим, и вскоре завязалась дискуссия, в которой существенную роль играли эти испанцы и братья Шербаны. Прислушивались и к белому старику. Каждую ночь этого месяца с полуночи до четырех все они, особенно Джордж Шербан, выделялись в той или иной группе. Классы, семинары, учебные группы… — эти слова употребляют все агенты. Белый старик интересовал молодежь как участник лейбористского движения, свидетель последних дней так называемой «британской демократии», а также как фигура, реабилитированная стремлением признать свои преступления перед народным трибуналом и употребить последние дни своей жизни на службу рабочему классу.

В четыре часа утра белые снова появились в амфитеатре под охраной, но, посовещавшись, попросили охрану снять и рассеялись по амфитеатру. У некоторых это, как сообщают наши агенты, вызвало возмущение, но на основную массу делегатов произвело благоприятное впечатление. Апогей возмущения миновал.

В этот день, к разочарованию и досаде наших агентов, произошло «смещение акцентов». «Расовый накал» спал, так как свидетели перешли к освещению военных приготовлений, гонке вооружений, наращиванию подводных флотов, в особенности уделяя внимание использованию техники небесной, угрожающей внезапным уничтожением целым континентам. Вспоминали Первую мировую войну как войну европейскую, оказавшую влияние на весь мир, на передел колоний. Затем перешли на Вторую мировую войну, охватившую почти всю планету. Европейцы, затеявшие эту бойню, вовлекли в нее почти весь мир. Кульминацией варварства оказались атомные бомбы, сброшенные белыми на Хиросиму и Нагасаки. Затем варварская Корейская война, гнусная авантюра американских империалистов, французы во Вьетнаме, американцы во Вьетнаме, попытки Африки освободиться от европейского гнета. Должен признать, что прозвучали упреки в наш адрес, наряду с критикой политики Советского Союза.

Таким образом прошли три дня, в течение которых луна увеличивалась и давала все больше света, затмевая факелы. На пятый день, можно сказать, восторжествовала регулярность, рутина, установилась некая самоналоженная дисциплина.

В первую очередь это относилось к алкоголю. Имели место неприятные инциденты. Местные жители все время роились вокруг лагеря, предлагая крепкие напитки и даже пищу. Молодые люди стали покидать лагерь после «завтрака» (агенты констатировали, что трапезы становились все более «невидимыми», исчезающе малыми). Они направлялись к морю, за несколько миль. Там пили вино, ели, что могли добыть, ловили рыбу, хотя и знали, что она отравлена. Плавали, занимались сексом и к пяти возвращались в лагерь. Это снимало напряжение.