Дорис Лессинг - Повесть о генерале Данне, дочери Маары, Гриоте и снежном псе

Малейшее движение в одну или в другую сторону — на толщину волоса — и Данн свалится вниз.

Он лежит вытянувшись, как ныряльщик. Его пальцы вцепились в край горизонтального выступа на вершине черной скалы. Основание выступа изгрызли ветер и вода, и поэтому издали он кажется темным пальцем, указывающим на потоки воды, которые перетекают через черные камни и разбиваются на мелкие осколки брызг. Брызги эти кружат и вьются в воздухе, гипнотизируя Данна непрестанным движением, сплетаясь в отвесную стену грохочущей пены. Он оглох от шума. Ему представляется, будто он слышит голоса, взвывающие к нему из водяного грохота, хотя понятно, что это всего лишь крики морских птиц. Полотнища белой падающей воды заполняют все поле его зрения. Но если Данн переведет взгляд, оторвав голову от согнутого локтя, и посмотрит вперед, через пролив, над которым он замер на краю обрыва, то увидит низкие белые облака — снег и льды. Белые-белые. Он вдыхает свежий морской воздух, который прочищает его легкие от гнилой сырости Центра. Только покидая Центр и его болотистые окраины, Данн осознавал, сколь ненавистны ему сам запах этого места и окрас топких земель, сплошь серых и тускло-зеленых, с проблесками стоячей воды. Ради сладкого свежего аромата и свежего ветра приходит он сюда, они наполняют его энергией. Белое и черное, а над головой синева холодного неба. Но если Данн передвинется на самый краешек скалы, свесит руки по обе стороны каменной полки и посмотрит вниз, то далеко под собой увидит сияние и скольжение воды, подсиненной небесами.

Хрупкий камень и без того подточенной скалы мог обрушиться, и Данн упал бы вместе с ним в эту синюю глубину. Одна лишь мысль об этом возбуждала его.

Воду, падающую с камней, Данн знал. Всего лишь днем раньше он плавал в море. Соленая, холодная, сильная была та вода, а вот море под ним было соленым и холодным, но не столь сильным — из-за воды, которая лилась в него отовсюду из-под снега и льда, начинавшихся там, где заканчивалась стена, отделяющая сушу от моря. То есть соленая вода под ним была разбавлена талой. И тем не менее морские птицы, Данн видел, перелетали через пенные каменные барьеры и опускались на эту низкую воду, и, значит, для них она была достаточно морской. «Как же рыба попадает из верхнего соленого океана вниз, в море?» — недоумевал Данн. Рыба, принесенная волнами к краю океана, к самым камням, и сброшенная вниз, в белопенные каскады, вряд ли выживет после головокружительного падения. Но рыба попадает в море и другим путем. Падающие массы воды взбивают пену, горы пены, от которой отрываются куски во много раз большие, чем Данн. В этих кусках пены и путешествуют рыбины.

Вдруг грохот воды перекрыл новый звук — оглушительный треск. Данн знал, что это было. От отвесной стены отломился булыжник и покатился вниз, невидимый в пенистых потоках, отскакивающий от скрытых препятствий, а путь его закончится там, в бездонной глубине, в воде Срединного моря. Данн знал, что этот провал, это ущелье, такое огромное, что казалось бесконечным, раньше было морем. Он видел это на старинных картах и глобусах в Хелопсе. На ферме он даже пытался восстановить на самодельном глобусе то, что сумел запомнить. Каркас из прутьев Данн обтянул белой козлиной кожей. Получилось грубо, но все-таки они вместе с Маарой сумели изобразить на нем Срединное море, ниже — Ифрик, а выше него — белые массы Йеррапа, белые вплоть до самого края. Так (или примерно так) было нарисовано на старом глобусе махонди.

Впереди, там, куда он смотрел, скорее воображаемый, чем видимый (потому что Данн знал, что он там), тянулся ледник. И он таял. Таял и стекал в океан, лился по стенкам Срединного моря туда, где раньше была вода, где раньше была невероятная толща воды. Вдоль всего обрывистого берега, так далеко, что Данну трудно было представить, талая вода наполняла море. Сколько же воды понадобится, чтобы заполнить старое ложе океана? Он знал, что раньше океан был полон и поверхность Срединного моря находилась примерно там, где он сейчас лежит. Данн попытался представить этот необъятный сосуд, наполненный водой до самых краев, почти до уровня Западного моря. Попытался, но не преуспел. Слишком ощутимо и реально было то, что он видит перед собой: крутые темные стенки ущелья, уходящие вниз к нынешнему Срединному морю, чуть тронутые пестрыми заплатками травы и лишайников.

День за днем, неделя за неделей приходит он сюда, притягиваемый очарованием этого места, наблюдает за грохочущим водопадом, слушает, купает легкие в чистом соленом воздухе. Он смотрит вокруг, смотрит вниз и вдаль, гадает о том, какое оно, Нижнее море. А теперь ему больше не нужно гадать? — он побывал там сам.