Уинстон Грэхем - Танец мельника

— Да, разумеется. Но когда человеку почти шестьдесят, разумно облегчить жизнь, направить ее в более спокойное русло.

— Думаю, здесь не очень здоровый климат, — ответил мистер Поуп. — Гнилостная лихорадка распространяется из-за злокачественных минеральных испарений. Когда я переезжал сюда, то не учел этого факта.

— Но у вас не гнилостная лихорадка, вы просто перенапряглись. Побольше отдыхайте, вот и всё. Ведите тихую и размеренную жизнь, это пойдет вам на пользу.

— А с чего вы взяли, что моя жизнь не тихая и размеренная? — раздраженно спросил Поуп. — Как вам известно, я удалился от дел. Я управляю имуществом, занимаюсь образованием моих дочерей и наношу визиты вместе с миссис Поуп. Два года назад я сломал ключицу, и поэтому больше не охочусь. Я ложусь спать трезвым и не переедаю. Я выхожу из себя только из-за вопиющего непослушания. Моя жизнь вполне размерена и организована.

— Несомненно, несомненно, — Дуайт поглядывал на миссис Поуп и снова отводил глаза. Гадать об отношениях между ними было не в его компетенции, так что неизвестно, были ли у Поупа другие обязанности перед женой, кроме совместных визитов к соседям. — И всё же, мистер Поуп, я считаю, что ваше сердце перенапряглось, а потому лучшее, что я могу посоветовать, это делать легкие упражнения и побольше отдыхать.

После этого он спустился вниз в сопровождении миссис Поуп.

— Мне жаль, — начал он, — если мой диагноз как-то расстроил вашего мужа. Надеюсь, что не наговорил лишнего, но я боялся, что если не предупрежу его, он проигнорирует мои рекомендации.

— Он бы так и сделал, — слабо улыбнулась она. — Он может быть очень упрямым человеком и сложным пациентом. Но вы уверены, что проблема в сердце?

— Ни в чем нельзя быть уверенным, миссис Поуп. Медицина — это больше из области предположений, которые становятся точнее с опытом. Мне кажется...

— Да?

— Мне кажется, симптомы очень типичны для стенокардии. Но их же могут вызвать и камни в желчном пузыре, и даже одна из форм диспепсии, при которой еда, вместо того чтобы правильно усваиваться, возвращается в пищевод. Мы можем лишь ждать и наблюдать.

Провожала Дуайта встречавшая его Кэти Картер. Хотя она была не выше Дуайта, но казалось таковой, потому что высокие женщины всегда кажутся выше, чем на самом деле. Конечно, Дуайт знал почти всех жителей округи. Первый раз он лечил Кэти от летней холеры, когда ей было девять, а потом видел ее еще несколько раз по медицинским поводам. Широко улыбнувшись Дуайту, Кэти уронила его шляпу, после чего наклонилась, чтобы поднять ее, и чуть не потеряла свой чепец. Странно, подумал Дуайт, что она так неуклюжа, ведь ее брат так ловок.

Странно и то, что мистер Поуп настаивает на том, чтобы его домашняя прислуга состояла исключительно из женщин. Он напоминал маленького султана, управляющего собственным гаремом. Но Дуайт был уверен — сейчас султан болен.

Дуайт еще не отъехал, когда увидел впереди блондина, поднимающегося на холм с противоположной стороны долины в обществе долговязого юноши, чью манеру ходить на цыпочках ни с кем не спутать. Первым был Стивен Каррингтон, вторым — Певун Томас, самый странный из трех чудаковатых братьев-холостяков, живущих по соседству с Джудом и Пруди Пэйнтерами в Грамблере. Певун Томас работал неполный день, то есть сколько ему позволяли, в качестве конюха в Плейс-хаусе. Он ладил с лошадьми и получал три шиллинга в неделю, к тому же там он обедал, и этого ему хватало. Стивен нес на плече лопату.

Когда Дуайт подъехал ближе, оба остановились и повернулись.

— Добрый день, Стивен, добрый день, Певун Томас. Нам по пути?

— Утречко доброе, сэр, — сказал Певун, хотя на самом деле был уже вечер.

— Добрый день, доктор Энис, — сказал Стивен. — Вы в деревню Грамблер?

— Почти.

— Я тоже туда, но нужно передать сообщение Салли-забери-покрепче в Соле.

— Я-то точно туды, сэр, — просиял Томас. — Прямиком домой.

Дуайт натянул поводья, чтобы лошадь шла вровень с ними. Именно за такое дружелюбие его и ценили деревенские. Он ни на йоту не изменился с тех пор, как всё таким же простым, едва оперившимся двадцатичетырехлетним юношей поселился в сторожке на краю земель Полдарков без какого-либо опыта врачевания, не считая полученного из книг после обучения в Лондоне, и с совсем малым опытом в отношениях с женщинами или понимании человеческой натуры. Теперь, в сорок девять лет, умудренный опытом, он переписывался со многими известными людьми, по слухам, его даже иногда вызывали в Лондон на консультации, женился на богатой наследнице и жил в одном из самых больших домов в окрестностях, но до сих пор находил время, чтобы остановиться и поболтать.