Уинстон Грэхем - Танец мельника

Впрочем, несмотря на эти разговоры, все знали, что в скором времени Кэролайн собирается организовать одну из своих зимних кампаний для помощи нуждающимся.

Дуайт заметил, что сильные и хорошо питающиеся люди обычно жалуются только на простуду, которая проходит за несколько дней. Чем старше он становился, тем больше убеждался, что хотя богатые болеют столько же, сколько и бедняки, болезни у них разные. Это всё равно что лечить два разных народа. Разве кто-то видел бедняка, жалующегося на затрудненное мочеиспускание или камни в почках, метеоризм или подагру?

Одной из жертв эпидемии стала Вайолет Келлоу, которая слегла с чахоткой, но стоило ей пойти на поправку, как у нее случилось сильное кровотечение. И хотя она боролась за жизнь с упорством молодой туберкулезницы, Дуайт сомневался, что она долго протянет. Поэтому, если бы он узнал, что ее видели входящей в церковь темной ночью, в канун летнего солнцестояния, он бы посчитал это суеверием и детским лепетом. Но ее семья и друзья, видевшие это своими глазами, так не думали.

Одним из ее первых посетителей после того, как она смогла их принимать, стал Стивен Каррингтон, которого видели входящим в церковь вместе с ней.

На второй неделе болезни Вайолет Дуайт получил письмо из Плейс-хауса с сообщением, что мистер Клемент Поуп хочет его видеть. В четверг, после краткого визита в Фернмор — только чтобы убедиться, что девушка идет на поправку — он поехал в дом покрупнее.

Дуайт знал сэра Джона Тревонанса — в этом малонаселенном районе все знали друг друга — но сэр Джон никогда не был его пациентом. Как известно, его брат Анвин Тревонанс, а теперь, после бездетной смерти баронета, сэр Анвин, чуть не женился на Кэролайн Пенвенен, и никто из Тревонансов не одобрил, что она отвергла такого выдающегося и многообещающего политика как Анвин, чтобы выйти замуж за нищего доктора по имени Дуайт Энис. Хотя с тех пор между Кэролайн и двумя братьями установились прохладные, то ли шутливые, то ли недоброжелательные отношения, и они часто встречались на охоте, их былая дружба растаяла навсегда. Сэр Джон вел всё более уединенную жизнь, а у Анвина, который всё-таки женился на наследнице — девушке по имени Люси Франт, из Андоверов, чей отец, как говорили, разбогател на поставках армейской обуви, появилось гораздо меньше поводов навещать брата, чтобы одолжить денег.

Когда в 1808 году умер сэр Джон, Анвин, не теряя ни минуты, превратил собственность в наличные средства, продав ее суровому мистеру Клементу Поупу, который, по слухам, сколотил состояние в Америке и пожелал обосноваться в Англии как джентльмен вместе с хорошенькой новой женой-блондинкой и двумя весьма скучными дочерями. Джереми прозвал нового владельца Клементом Первым, а его дом — Ватиканом.

Как бы там ни было, местное общество одобрило это язвительное прозвище. Мистер Поуп с бескровным строгим лицом, длинной шеей, высоким воротничком, журавлиными ногами и педантичной косолапой походкой подвергал двух своих дочерей суровой дисциплине. Хотя одной уже исполнилось девятнадцать, а другой — восемнадцать, поговаривали, будто он только недавно прекратил их пороть за малейший проступок. Даже сейчас, когда он перестал прибегать к этим средствам, угроза не исчезла.

Его молоденькая жена — совсем другое дело, он души в ней не чаял; куда бы она ни пошла, его взгляд повсюду следовал за ней. Но даже для нее существовала железная дисциплина.

Хотя корнуольская знать не отличалась особой клановостью, попытки Поупов влиться в местное общество с треском провалились. Как бы мистер Поуп ни пытался быть любезным с нужными людьми, но его истинная природа и нарочито правильные манеры настроили всех против него («Словно мерзкий торговец», — заявил пожилой сэр Хью Бодруган после первого же знакомства). Этот провал стал предметом огорчения не только для мистера Поупа, который желал выдать обеих дочерей замуж, но и для миссис Поуп, чье природное изящество, не будь рядом с ней мужа, быстрее бы справилось с недостатками происхождения.

Пару раз Кэролайн сделала всё возможное, чтобы оказать им дружескую поддержку — хотя так и не поняла, оценили ли ее поступок по достоинству. Несомненно, она была представительницей местной знати. Но, с другой стороны, по их мнению, всего лишь супругой местного доктора. Именно это неумение вести себя в таких делах, в особенности со стороны мистера Поупа, и служило препятствием для его признания в графстве.