Последний князь удела

Оно действительно случилось в детстве прошлой жизни, после того как мной был перерезан ножницами провод работающего телевизора. Тучков попробовал усомниться:

-Рази бывало таковое с тобой, царевич?-

-Было, дядька, я тогда мал был и с испугу не сказал никому, да и ударила молния вельми мала, так искорка - для убеждения присутствующих я побожился и подробно рассказал об ощущениях после такого знакомства.

-Чудны дела твои, Господи, николиже не слыхивал, чтоб громом ударенные живы бысти - не верил в рассказ Ждан.

-Аз о таком уведовал от казака верховского - присоединился к беседе один из стрельцов- то у воде со товарищи купалси и такожде громом был поражён. Он про всё подобно сказовал, и о тряске бесовской, и про язи жжёные что на ём да на умертвых другах бысти. Верно, мню, княжич молвит, самому тако не измыслить-

Больше всех моё сообщение поразило Гушчепсе, он смотрел на меня с восхищением смешанным с лёгким испугом:

- Велика твой путь буде, раз сам Шибле знак ставить и в этом мире оставлять. Шейх или сильный удда есть ты, коназ. Но злой волхв я ведаю, род мой цысюй, я колдун сразу видеть, то не про тебя-

Пока все бойцы отряда дивились таким чудесным моим способностям , как умение спрятаться от стрел Ильи-пророка, гроза закончилась и мы продолжили свой путь.

На следующий день у богатого села Коснятино мы выплыли на Волгу, и до ставшего родным города оказалось рукой подать. К вечеру московский поход был окончен и я разместился в своём удельном дворце. Изрядное облегчение было доставлено тем, что все Нагие и члены их семей были уже удалены царскими приставами, и неприятного объяснения с родственниками удалось избежать.

Глава 19

Заночевал я в день прибытия в своей старой опочивальне, а поутру, после торжественного молебна о счастливом возвращении, принимал поздравительную делегацию горожан. Они преподнесли мне нехитрые дары, поблагодарили за заступничество перед верховной властью, тяжесть гнева которой многие из них испытали на себе лично, и в конце визита начали бить челом на разные жизненные несправедливости. По существу их претензий я ничего сказать не мог, да и никто их моих спутников вопросами городского управления не владел, прежде, до московского вмешательства, всем ведал Михаил Нагой со своими людьми. Бакшеев получил от меня в подарок кусок шёлковой камки и отбыл в Ростов, улаживать вопрос переезда с митрополитом. К себе же я попросил пригласить городового приказчика Русина Ракова, да начальника местных сил правопорядка губного старосту Ивана Муранова.

Те, хоть и находились в губной и дьяческой избах, что стояли на территории кремля у проездных Никольских ворот, являться не торопились. Наконец появившись спустя целый час у красного крыльца, представители городской администрации внутрь палат заходить отказались. Рассудив по принципу ' Если гора не идёт к Магомету, то Магомед идёт к горе', я вышел во двор. При виде своего князя Раков и Муранов шапки ломать и кланяться не стали и сообщили, что отчёт в городских делах давать несмышлённому мальцу они не собираются, для этих дел прислан из приказа четверти Петелина, уж два дня как, дьяк Алябьев Дмитрий сын Семёнов. И ежели мне чего надобно, то обращаться только к этому представителю центральной власти.

Попытка вызвать на разговор Алябьева оказалась весьма неудачной, посланный к нему дворовый вернулся несолоно хлебавши, и передал категорический отказ адресата куда-либо ходить:

-Сказывал, мол, Дмитрий сын Семёнов, что ежели чего надобно, ключника аль казначея к нему слать, он им по потребам выдачу учинит-

Помявшись, слуга добавил от себя:

-Токмо прямо молвлю, пустое дело к дьяку людишек твоих, царевич, слать. Он ить яко с Нижнего Новагорода примчал, тако второй день пьян изрядно, вино то с кабака безденежно требует. А внегда тверёз, то зол как собака.

Стало ясно, что княжеская власть в уделе чисто номинальная и распространяется только лишь на собственные палаты. Что ж и такие права это больше чем ничего и я пошёл осматривать дворец.

После продолжительной экскурсии я имел вполне полное представление о моём пристанище на ближайшее время. Посещение опустевшей женской половины терема было совершено впервые и единственное что меня там заинтересовало, это комната с ткацким станом и двумя самопрялками. Мастерица-хамовница была вывезена царицей из Москвы, но в новое изгнание вслед за госпожой она отправляться отказалась. Насколько я понял из объяснений ткачихи, брусяной станок с педальным приводом и прялка с вращаемым рукой колесом являлись самым новейшим немецким оборудованием. Подобное этому чудо техники водилось лишь у хамовников царицы Ирины Фёдоровны, остальные в стране пользовались гораздо более примитивными прядильными досками и простецкими станами. Надо признать, хайтек текстильной промышленности не впечатлял. Оставив мысль о том, что неплохо бы перестроить ткацкое дело на более развитый лад, на последующее время, отправился инспектировать склады продовольствия и кладовки с предметами домашнего обихода.