Берды Кербабаев - Решающий шаг

Было начало декабря. В пустыне люди и животные больше всего страдали от холода и недостатка воды. Сильный ветер со снегом насквозь пронизывал бойцов, одетых в обветшалое обмундирование. С вечера шел мокрый снег, к утру пески замерзли, и ледяная корка хрустела под ногами пехотинцев. Но сотни туркменской конницы и роты красноармейцев неудержимо двигались вперед, сквозь снежную пургу и леденящий ветер, останавливаясь лишь на ночлег и короткие дневные привалы. Точно жалуясь, нескончаемо скрипели колеса арб, походных кухонь, орудий, зарядных ящиков. Похудевшие, тяжело груженные верблюды вытягивали шеи и шли торопливым, безостановочным шагом. .. Их черные глаза тянулись к колючкам, покрытым пухлыми шапками снега. Кони, у которых совсем уже втянуло животы, грызли удила и все шли и шли вперед, понукаемые всадниками.

Черные тучи, закрывшие с вечера луну и звезды, к полуночи рассеялись. Диск луны временами затягивался серой, как заскорузлая шкурка, пеленой. Ветер раскачивал кустарники, сдувая с них уже сухой от мороза снег. Конники и пехотинцы расположились на короткий отдых — только до рассвета.

Мавы на марше, разгоряченный ходьбой, почти не чувствовал холода. Но когда он лег на промерзлый песок, ледяной ветер забрался под ветхую шинель, прошел сквозь жухлую от пота гимнастерку и стал колоть его со всех сторон. Мавы теснее прижался спиной к Кулагину и сказал:

— Шайтан его возьми, хотелось бы знать — мерзнет ли сам мороз?

Кулагин толкнул его локтем в бок:

— Да разве мороз может мерзнуть?

— Чего ж он тогда все теплого места ищет? Ведь забирается не только под шинель, но и под рубашку!

— Видно, он хочет добраться до твоего немытого тела.

— А почему ж он тогда не забирается под твою рубашку?

— Я не такой неженка, как ты. А кроме того, я сибиряк, мороз мне родня.

— Поэтому ты и жмешься ко мне?

— А это оттого, что люблю тебя.

— По-моему, чем так лежать, лучше двигаться дальше.

— А по мне, так лучше поскорее бы в бой. Вот тогда жарко будет!

По соседству лежал Артык под одной буркой с Аширом. Мелекуш с хрустом жевал сухую осоку. Иногда ноздри ему забивало снегом, и тогда он сердито фыркал. Ашир, тоже прижимаясь к Артыку, мечтательно говорил:

— Вот займем Красноводск — и тогда по домам. Как по-твоему, скоро мы туда дойдем?

— Это будет зависеть от нас самих.

— Артык, я не узнаю тебя.

— Почему?

— Ты стал таким же рассудительным, как Иван! Артык ничего не ответил.

Усталость брала свое — разговоры бойцов обрывались на полуслове. Бивак затихал. Поговорив немного, заснули, согревшись под буркой, и Артык с Аширом.

На рассвете сотни и роты снова двинулись в путь. Сверху, из серых туч, сначала сыпалась колючая снежная крупа, а потом хлопьями повалил снег. Неоглядные просторы пустыни покрылись белым покрывалом.

Под Казанджиком после короткого привала пехота с марша пошла в атаку на город. Белые открыли ожесточенный артиллерийский огонь. Красноармейцы залегли, легкие орудия начали обстреливать позиции белых. Артык повел конницу в обход и ворвался в город с западной стороны. Особый батальон Сибирского полка, перебив своих офицеров, перешел на сторону Красной Армии и помог овладеть городом. Это был один из батальонов русского корпуса, сражавшегося против немцев во Франции. Он вернулся на родину через Константинополь, но был направлен Деникиным на Закаспийский фронт.

Чернышев хотел одним ударом пробиться на Красноводск, чтобы оказать помощь бакинским рабочим, но это не удалось. Белые разрушили железнодорожный путь в районе Небит-Дага. В Красноводск, как доносила разведка, прибывали новые деникинские части с Северного Кавказа.

Заслушав обстоятельный доклад Артамонова о положении в Тедженском уезде, облревком принял ряд важных решений по работе в аулах. Ночью, после окончания заседания в ревкоме, Николай Матвеевич выехал на фронт.

Всего несколько дней прошло с тех пор, как части Красной Армии заняли Казанджик. Утром, подъезжая к городу, Артамонов увидел, что все поле перед станцией изрыто снарядами. На станции стоял выведенный из строя броневик белых, на путях виднелись разбитые, полуобгоревшие эшелоны. Бой по всем признакам был жаркий. Резкий ветер заставлял красноармейцев ежиться. Но это не портило общего приподнятого настроения. В эшелонах играли гармошки, тренькали балалайки. Бойцы, собравшись в круг, азартно хлопали в ладоши, подбадривая неутомимых плясунов.

Артык радостно поздоровался с Артамоновым. Николай Матвеевич привез ему добрые вести из Теджена и из аула. Рассказы его о Бабалы заставили Артыка забыть обо всем. Когда он взял в руки переданную ему Артамоновым сумочку для чая, его охватила безудержная радость: вышивка Айны, следы ее искусных рук...