Берды Кербабаев - Решающий шаг

Видя, что Артамонов собирается уезжать, Гандым обратился к нему:

— У меня к тебе просьба: увидишь Артыка, передай привет от Гандыма. Да еще скажи: сынок его уже ходит. Наверное, он всегда думает о своем Бабалы. Может быть, и у тебя есть сын? Лучше б ты своими глазами увидел Бабалы. Ведь Артык обязательно спросит тебя о нем. Обидится, если скажешь, что не видел.

Артамонов похлопал Гандыма по плечу:

— Правильно рассуждаешь, товарищ Гандым. Если семья Артыка здесь, как же не повидаться с ней? Идем!

Дейхане аула не давали семье Артыка почувствовать его отсутствие. Перед дверью кибитки был сложен нарубленный для очага саксаул. Два откормленных барана жевали жвачку. Когда гости вошли в кибитку, Бабалы и в самом деле встал на ноги, качаясь из стороны в сторону и пытаясь шагнуть.

Взглянув на Айну, Артамонов подумал, что узкие, точно вычерченные брови Бабалы похожи на ее брови. Но в глазах мальчугана он увидел зрачки Артыка. Посмотрев на сжатые кулачки, он сказал:

— Э-э, ты будешь хорошим бойцом! Расспросив о жизни семьи, Николай Матвеевич хотел уйти, но Айна не пустила его.

— Артыка дома нет, но есть Айна. Туркмены не позволяют гостю уйти, не отведав хлеба-соли. Посидите немного. Вот поговорите с матерью Артыка.

Николай Матвеевич сел рядом с Гандымом у очага. Айна расстелила перед ними скатерть, поставила чай, свежий хлеб, полную миску холодного мяса. Нурджа-хан, не удовлетворившись тем, что гость рассказал уже об. Артыке, несколько раз переспросила его о здоровье сына, об Ашире. Думая, что Артамонов плохо знает их, она с недоверием слушала его и расспрашивала о всех приметах Артыка.

— Боже мой, хоть бы вернулись они живыми, здоровыми!

Наконец, Николай Матвеевич, поблагодарив за угощение, поднялся — дела не ждали, надо было спешить в город. Айна дала ему вышитую сумочку для чая с просьбой передать Артыку. Николай Матвеевич стал с удивлением рассматривать искусную вышивку. Нурджахан сказала Шекер:

— Дочка, и ты принеси, — не найдется человека надежнее.

Шекер протянула Артамонову тюбетейку, которую давно уже держала в руках. Гандым спросил:

— А это кому?

— Это Шекер сшила Аширу, — ответила Айна. — Если одному пошлем подарок, другой обидится.

— Вот это хорошо! — одобрил Гандым. — Кто же, кроме тебя, сошьет тюбетейку Аширу?

Николай Матвеевич посмотрел на стыдливо улыбающуюся девушку. Но Гандым понял, почему Шекер заботится об Ашире, и сказал Нурджахан:

— Когда Артык и Ашир, бог даст, вернутся благополучно, устроим большой той.

У Шекер просияло лицо, когда она услышала, что мать с этим согласна. Скрывая волнение, она отвернулась, и Артамонову стало все понятно: по-видимому, тюбетейку неспроста посылают Аширу.

Сев на коня, Артамонов медленно тронулся в путь, все время оборачиваясь к кибитке: маленький Бабалы махал ему рукой вместе со всеми.

Белые ждали удара на Кизыл-Арват с востока и юго-востока Но части Красной Армии двинулись через горы Копет-Дага, вдоль границы Туркменистана и Ирана, в глубокий обход. Всадники и пехота поднимались почти на тысячу метров над уровнем моря, шли дикими ущельями между отвесных скал, по тропинкам. Орудия пришлось тянуть на себе канатами. Это были естественные ворота в Туркмению и из Туркмении на юг, в Иран. В этих ущельях с нависшими скалами ходили и войска Александра Македонского, и арабы, здесь гремели копыта коней Чингиз-хана, сюда иранские шахи гнали свои полчища Здесь же совсем недавно проходили и войска интервентов. А сейчас, попирая следы прежних завоевателей, шла непобедимая народная армия.

Артык с изумлением смотрел на дикие скалы, уходящие в поднебесье, на плодородные долины у подножий гор. На севере, за хребтом, уже наступала зима, а здесь еще зеленели чинары; на фиговых деревьях висел круглый инжир величиной с детский кулак, гибкие лозы дикого винограда были отягощены большими гроздьями. Круглые шапки невысоких гор, поросшие можжевельником, зеленели зимой и летом. В этих лесистых горах водились медведи и тигры.

После трехдневного трудного пути, перевалив вторично хребет Копет-Дага, Красная Армия неожиданно для белых обрушилась на Кизыл-Арват и овладела городом почти без потерь. Белые отступили так поспешно, что даже не успели разрушить железнодорожные мастерские.

Следующим рубежом, где белые собирались закрепиться и дать отпор наступающим частям Красной Армии, был Казанджик. На этот раз Чернышев направил основные силы на север, в пески пустыни, а на линии железной дороги для отвлечения противника оставил лишь небольшие отряды пехоты и кавалерии, бронепоезд и тяжелые орудия.