Ромуальдас Неймантас - По следам солнечного камня

Айстис все понял. Им овладела гордость за то, что отец так ему доверяет.

— А за Угне не тревожься, — понимая, что творится в сердце сына, сказал отец. — Путешествие продлится недолго, к осени ты вернешься, а к этому времени и ячмень созреет… Ступай, пусть бог Праамжис [12] Праамжис — бог-творец, один из самых древних богов балтов, которого позже вытеснили другие боги. будет благосклонен к тебе! Ступай, готовься…

Айстис вышел из кузницы, а отец снова взял в руки молот, и над селением разнеслись умеренные удары: дан, дан, дан…

Интересно, что он еще придумал?

Айстису всегда нравилось в кузнице. Он охотно помогал плавить металл, лить его в форму, вдавленную в землю. Ему нравилось ковать лемех, меч, брошь.

Почему, размышлял он во время работы, твердое железо боится огня, а камень не боится? Однажды он задал этот вопрос Жвайгждикису, который умел что угодно вырезать из дерева, янтаря, даже из камня, лепить из глины.

— Железо — пришелец, а камень всегда жил здесь, — объяснил Жвайгждикис. — Пришельцы всего боятся…

Вспомнив о Жвайгждикисе, мастерская которого была расположена недалеко от отцовской кузницы, Айстис решил навестить старика. Войдя к нему, он увидел, что тот что-то вырезает.

— Жвайгждикис, эй, Жвайгждикис! — Юноша подергал за рукав маленького, сморщенного старичка, который давно уже ничего не слышал. Мало кто мог с ним сговориться, только Айстис умел: они изъяснялись движениями губ и взглядами.

— А! Это ты! Забыл обо мне… Гляди, что я для тебя вырезал…

Старик взял со столика маленькую янтарную фигурку. Айстис ахнул. Угне! Как вылитая!

— Жвайгждикис, спасибо тебе! — взволнованно произнес Айстис.

— Знаю я, все знаю. Угне прибегала ко мне. Плакала…

Старик, не сходя с места, потопал согнутыми ногами…

— И вот еще. Несколько самородков. Очень давно я их нашел… Янтарь, какого сейчас нигде не сыскать! Берег его к твоему и Угне празднику… Сейчас, чует мое сердце, не доживу я…

— Жвайгждикис, ты крепкий!

— Ладно, будет тебе! Когда будешь возвращаться из дальних краев, привези что-нибудь для моей внучки… Иди, иди… Только не начни плакать! Мужчине это не к лицу… Ступай и помни, как я тебя учил лепить, красить, камень раскалывать. Авось пригодится… А я буду просить богов, чтобы тебе помогли…

Жвайгждикис отвернулся. Это был знак, что пора уходить.

О, если бы он умел столько, сколько умеет отец! Или как Жвайгждикис… Сколько красивых подвесок, ожерелий вышло из рук старика! Айстис вспомнил подвески из камня. Такой ладной пластинки он нигде не видел. В нее вложена и частица его, Айстиса, сердца. Ведь это он помог Жвайгждикису просверлить отверстия: старость — не радость, у старика уже руки дрожат.

Еще следовало бы зайти к гончару Унтулису, к Винке — мастеру по дереву. Ведь и у них Айстис перенял много полезного…

Солнце уже ложилось на воду, когда юноша вернулся домой.

— Мне бы поесть! — сказал он, увидев мать около большого черного горшка, подвешенного на крюке под отверстием для выхода дыма.

Она налила в горшок молоко, кинула туда несколько листиков. Кругом запахло мятой, чебрецом.

— Ты все где-то ходишь! Как кот! Сейчас будем ужинать, только отца дождемся. — Мать, уже немолодая полноватая женщина с седеющими волосами, с любовью взглянула на сына.

— А где Жеде?

— Твоя сестра убежала с девочками. Они хотят что-то приготовить к проводам…

Айстис оглянулся, подыскивая место, куда поставить кувшин с широкой горловиной, полученный в подарок от Унтулиса, и окинул дом внимательным взглядом, словно запоминая навсегда.

Их дом по своему внутреннему убранству ничем не отличался от жилищ соседей. Такие же двухрядные стены, сложенные из столбиков. Одна просторная комната. В ней все работают, едят, спят. Стены и свод черные от дыма, который зачастую не хочет улетучиваться через отверстие в крыше. По стенам развешаны мотыги и рогатины, остроги и луки — без них никак не проживешь. Справа — отгороженная часть помещения, где стоят большие глиняные сосуды с пшеницей, ячменем, бобами, коноплей, сушеной ягодой, солеными грибами. Около них выстроились в ряд горшки поменьше — для варки. Мама любит варить не только в горшке, подвешенном над огнем, но и по старинке, как учила ее еще бабушка: бросая в глиняный горшок камни, раскаленные докрасна.

В одном углу стоял вырезанный из дерева покровитель семьи хохлатый чибис. Его нарядный хохол был изготовлен из сушеного мха и обновлялся каждым летом. У ног покровителя было положено вдоволь всякой пищи. Семья кузнеца постоянно проявляла заботу о своем добром духе, веря, что по ночам чибис пополняет запасы продовольствия.