Ромуальдас Неймантас - По следам солнечного камня

— Кто их ведает! Я и у скальвов ни разу не была. Знаю только, что живут они у великой реки Нямунас. Оттуда до сембов еще много-много дней и ночей пути, которого скальвы никому не показывают. Сембы, говорят, не такие, как мы…

— А какие?

— Полулюди-полузвери. И всякие красивые предметы сембы привозят из дальних краев, где живут железные люди… [15] Имеются в виду римляне.

— Ври, да меру знай, пока гадюка в язык не ужалила!

— Храни меня, Жямина! [16] Жямина — богиня балтов, покровительница земли. Зачем мне врать? Так мне один из скальвов рассказывал. Когда я еще молодой была и собиралась за него замуж…

— О боги! Чего только не бывает!

Айстис слушал внимательно, но женщины посудачили о том о сем и перешли к будничным делам. Ему стало неинтересно. Он собрался было домой, как вдруг объявился Мантас:

— Тсс! Я около изгороди. Иди ко мне не торопясь. Постарайся, чтобы никто не заметил тебя…

Айстис шмыгнул к другу.

— Хочешь взглянуть, что привезли скальвы?

— Ты еще спрашиваешь?

— Идем!

Мантас, ростом чуть ниже Айстиса, такой же мускулистый, на первый взгляд довольно вялый, ловко повел друга вдоль изгороди, пока не достиг края крыши нумаса для гостей, которая в этом месте почти касалась земли. Вытащив из крыши сноп соломы, он исчез в отверстии.

— Полезай вслед за мной и заткни за собой дыру!

По ходу, проделанному, видимо, не сегодня, Айстис и Мантас добрались до конька крыши и оказались совсем вблизи гребня.

— Осторожно! Не провались!..

Они молча смотрели вниз.

Вокруг огня сидели прибывшие. Они сняли с себя кожаную одежду и остались в зеленых накидках из тонкой невиданной ткани с блестящими пластинками на груди и спине. Украшения блестели и на ногах, которые они вытянули к огню. Рядом были разложены разные предметы. Айстис не мог оторвать от них глаз!

Какой красивый кувшин! Ушко — с крылатым мальчиком… Так и хочется потрогать кувшин рукой. А сколько брошей! Больших, величиной с целую ладонь. Словно бабочки: головка, тельце, крылышки. А там тоже броши, но другие. Сверкают бусинки, говорят, это стекло, но никто не умеет его изготавливать. Вот брошь, похожая на солнце. Другая — четырехугольная, продолговатая… А какие уздечки! Один лишь Гудрис привез такую из военного похода на север. А там целая гора бус… Вот бы достать такие для Угне! Как они подошли бы к янтарю… А вот блюдо желтых кружочков. Не золото ли это, о котором говорил отец?

— Шапочка с подвесками, — прошептал Мантас.

— Видишь, какой меч?..

— Тсс! Еще услышат!..

Юноши умолкли. Отчетливо слышался разговор у огня.

— Добираться до вас нелегко, — сказал Немис, предводитель скальвов. Он отличался от сородичей более богатыми украшениями. — Становится все больше бродяг, изгнанных из родов. Они нападают на путешественников, отнимают товары, убивают купцов. Рискованное дело — путешествовать… Как мы можем брать за товары меньше, чем прежде?

— Но где это слыхано: за кувшин — пять белок!

— За серебряные подвески — бочонок меда!

— А сколько вы хотите за меч?

— Сумку янтаря…

— Богов побойтесь! Ведь в вашей сумке поместится весь янтарь, что я собрал от весны до весны на берегу моря и сетью на отмели…

— Как хотите! Тогда мы не будем торговать с вами, а отправимся дальше на север. Там тоже нуждаются в нашем товаре.

Даумас поднял руки вверх:

— Вы с дороги! Почтим богов, которые пока милостивы к нам. Поднимем рога с медом!

Он вылил капельку в огонь. Другие последовали его примеру. Затем все отпили по глотку.

— Нам незачем ссориться. У нас боги одни и те же. И дела у нас одни и те же. Договоримся. Предлагаю искупаться после дороги. Баня уже истоплена. И березовые веники припасены. Поговорим потом…

Все одобрительно зашевелились. Айстису хотелось разглядеть приезжих получше, и он чуть не свалился в огонь.

— Эй! Кто там! Нас кто-то подслушивает!

У огня в тревоге загалдели.

Только Даумас продолжал сидеть, как и прежде.

— Вероятно, кот. Витис, взгляни, чего он шастает?

Витис направился к лестнице, а Мантас и Айстис бросились наутек. По тайному ходу они скатились вниз и забились в угол.

Шум в нумасе утих. Видимо, Витис доложил, что соломой действительно шелестел кот. Вскоре через запасные двери из нумаса вышла группа мужчин и направилась в баню, которая была рядом. Айстис и Мантас расстались, условившись назавтра встретиться у лаза.

Домик родителей Айстиса стоял близко от нумаса для гостей, и юноша, уже засыпая, слышал, как скальвы, вернувшись из бани, долго еще шумели: далеко разносилось их пение, из труб, изготовленных из витой древесной коры, глиняных дудок, канклес лились мелодии, звучала песня вайдилы… [17] Вайдила — старший жрец, певец у древних литовцев. Эту песню Айстис уже слышал раньше. Она была о старине, дальних дорогах, по которым с прежней родины пришли их предки, о богах Пяркунасе [18] Пяркунас — бог неба. , Праамжисе, Жямине… Время от времени песня умолкала, и снова звучала громкая речь мужчин.