Юрий Крутогоров - Повесть об отроке Зуеве

— Чего я там не видал? — усмехнулся студент. — Врал бы меньше. В пещере он был…

Вася тихонько открыл дверь горницы.

— Можно, Петр Семеныч? — И выпростал из карманов камешки.

— Это что?

— Давеча вы сетовали, что пещеру было бы любопытно исследовать.

Паллас камешкам обрадовался, будто Зуев высыпал на стол горсть золота.

— Селенит, орлец волнистый, алебастр… Дивные камни. Так откуда, говоришь?

— Из той самой карстовой пещеры. Чуть сам в сосульку не обратился… Летучих мышей там — не пересчитать. И холод адский!

— Да, да, — раздумчиво протянул Паллас. — Там должно быть холодно. От алебастра кислые пары исходят, они сильно понижают температуру воздуха.

Поднялся с кровати, снял со стены свой черный, щегольской плащ, накинул на Васины плечи:

— Иди оттаивай!

Лег в постель. Принял микстуру. Что ж, завтра, пожалуй, можно и дальше трогаться.

Осмотрел камешки. Засмеялся: «Вот тебе и младший брат…»

По мере приближения к Уралу Паллас пристальнее вглядывался в атлас. Вот ближайший пункт их — Челяба. Городок этот славился горными и рудничными промыслами. Далее — Тобольск, узелок многих торговых путей — с запада, юга, востока.

А что к северу от этой сибирской столицы, что ведомо натуральной науке об обитающих там инородцах? Ходил туда астроном Делиль, наблюдал из тех мест Венеру. Но, однако, далее Березова не рискнул идти. Венеру высматривал, земные виды мало его заботили. В сердцах Паллас воскликнул:

— Ах, господин Делиль, как же слепоту такую обнаружили?! За Венерою-то более важного не углядели!..

Сидевший рядом Зуев улыбнулся:

— Позвольте заметить, Петр Семенович — Делиль в Березов ходил не за Венерою. Он наблюдал солнечное затмение, когда Меркурий проходил перед диском солнца. Венеру же наблюдал в Селенгинске астроном Румовский.

— Ступай по своим делам! — осерчал Паллас, досадуя на свою промашку. — Не в том дело: Венера или Меркурий. Об другом размышляю.

А размышлял он о низовьях Оби. Вот куда следовало бы направить бег зимних саней, высмотреть тайности природы. О тундре, побережье Карского залива, полярном Урале так мало известно науке. Карандаш Палласа скользил по карте. Вот точка, где отроги Урала касаются побережья Ледовитого океана. Конечно же, он читал: живут там «человецы незнаемые, обитают там языцы разные…».

Что они, каковы?

Не их ли имели в виду древние греческие географы, когда описывали людоедов, обитающих на севере, в стране гиперборейцев? Не столь много новых сведений прибавилось с тех пор. Не странно ли это? Да и он тоже хорош! Составляя маршрут сибирского путешествия, упустил из виду Обской Север, землю, которую новгородцы некогда окрестили Югрой.

Однажды Паллас заговорил о Югре с членами экспедиции, спросил, что слышали об ней.

— Господь знает, — пожал плечами Шумский.

Паллас вознегодовал:

— Что за нелепая привычка всякое незнание относить за счет господа бога?

Повернулся к молодым членам экспедиции:

— Ну, а вы что полагаете?

Вальтер и Соколов замешкались:

— Югорская земля не предусмотрена маршрутом…

Паллас припечатал ладонью стол, да пребольно. От этого еще более раскалился.

— К чему нам Югорская земля? Знать об ней — голову забивать! Сколько лет прошло по греческой хронологии от Ноева потопа?

— Пять тысяч шестьсот тридцать четыре, — уверенно ответил Вальтер.

— Это знаете, вдолбили в свои головы несуразные. Однако не вижу любопытства коснуться мыслию до предмета, что за пределами нашей цели.

— Мало что ведомо об Югорской земле, — развел руками Никита. — Народ там дикий. Одно слово — самоядь.

— Я одного видал на Царицыном лугу, — зажегся Вася. — Праздник был тогда. Царица короновалась. У-ух, что было!

— Ну? Что было?

— Один солдат самоедина показывал: рот в крови, клыки свирепые торчат.

Паллас гневно сузил глаза:

— Полагал, что беру в поход натуралистов. А что слышу?

Пристыженные и притихшие члены экспедиции поспешили к двери.

— Нет, стойте! — остановил их Паллас. Поднял руку и разразился торжественным спичем: — Земли, которые мы проезжаем, таят в себе несметные богатства. Это вы видите на каждом шагу. Какая еще страна так нуждается в пытливых, смелых натуралистах? Сколько деревень мы миновали, а встретили хоть где-нибудь учителя, лекаря, фармацевта, механика? Эпидемии, или, как тут молвят, поветрии, косяками уносят людей. Лишь одну надежду хранят крестьяне — спасут ворожеи и знахари. Та же холера. Как остановить ее? А убеждают меня: в богоявленскую ночь, например, перед утренней помолись — любое желание произойдет, уйдет холера. Спросишь: «Много ли желаний сбылось?» — «А по грехам, а по грехам…» Того ли я от вас хочу слышать? Милостивые государи, многочтимые ученые головы, я не кусаюсь? Как, Зуев, считаешь? А не святое ли назначение географов, как слышал, узнать картину к истине приближающуюся? — И Паллас передразнил чучельника: — Господь знает, господь знает… Теперь ступайте. — Видел, как молодые помощники его и старик приуныли. Сконфузил их поделом!