Томас Костейн - Высокие башни

— Они нам сообщат новости с юга, от мсье Пьера.

Но караульный был мрачным, и причину этого не мог понять четырехлетний ребенок. До них дойдут новости из Франции, и если старый король нарушил краткий мир с Англией, это будут дурные новости. Всем было известно, что зреет конфликт из-за испанской короны. И всю зиму колонисты никак не могли понять — зачем англичанам и французам нужно убивать друг друга по такому незначительному поводу. Они боялись, что в лесах загремят воинственные крики ирокезов из-за того, что новый правитель Мадрида говорит по-французски, а не по-немецки или наоборот.

— Они снова начнут войну, — заявил Дессен. После этого он начал ворчать по поводу дурных законов, и Фелисите не понимала ни слова, хотя часто слышала подобные жалобы. Колонистам не нравились бесконечные ограничения. Они не имели права продавать собственную продукцию. Они не имели права продавать шкуры, им разрешалось иметь ограниченное количество пшеницы, а остальное должны были продавать по фиксированной цене. Они не имели права ткать для себя ткани и должны были чистить каминные трубы раз в месяц. Все подчинялось букве закона от рассвета до полуночи. Старик король считал, что народ Новой Франции принадлежит ему телом и душой, потому что они приплыли сюда за его счет, а этот счет был огромным, и жили на его деньги, пока не смогли сами зарабатывать себе на жизнь. Поэтому все должны были безоговорочно подчиняться ему, как ребенок подчиняется приказаниям отца.

Наконец гонец прибыл в замок. Поднялся шум, можно было разобрать только одно слово, его все повторяли: «Барон!».

— Что за разговоры о баронах? — спросила тетушка Сулет-та. Ее одолевало любопытство, и она не успела пересечь кухню, когда на лестнице появилась чья-то голова и послышался взволнованный ответ:

— Мсье Шарлю присвоили баронское звание! Тетушка Сулетта всегда спокойно воспринимала дурные новости, но никак не могла поверить хорошим вестям.

— Это — ложь! —сказала она слуге, — не стой тут и не ухмыляйся, как теленок, и не разноси подобные глупости! Наш милый мсье Шарль, конечно, заслуживает титула, с этим никто не станет спорить, но они ни за что не присвоят ему титул барона!

Она постоянно ссылалась в разговорах на «них». Это была темная банда заговорщиков, которые постоянно приносили зло мсье Шарлю.

— Это — ложь, Делбер! Убирайся отсюда!

— Это не ложь! — запротестовал слуга. — У мсье Шарля имеются бумаги… от самого короля. Весь Монреаль обсуждает эти новости.

Экономка уселась на стул. Она не сводила возмущенного взгляда со слуги.

— Все слишком хорошо, чтобы оказаться правдой — заявила тетушка Сулетта.

— Но я тебе говорю, что мсье Шарль… — слуга замолчал, а потом расплылся в улыбке. — Я хочу сказать, мсье барон де Лонгей прислал сообщение, что мы должны выпить за его здоровье самого лучшего вина, какое имеется в его подвалах. Вино из Франции, тетушка Сулетта, а не домашнее вино… и даже не Монтерей. Он сказал — старое бургундское.

Это экономку сразу убедило, и она решительно встала со стула.

— Бургундское! Не позволю, чтобы вы его выхлестали, бездельники и нахалы! Я знаю, что нужно делать.

Она повернулась к двум кухонным девкам, стоявшим рядом с ней, открыв рты, как голодные птенцы.

— Ну-ка, гусыни! Если это правда, то нам придется вышивать на белье новый герб, и пальцы девушек в этом доме покраснеют от иголки с ниткой!

Она почти сладострастно говорила о том, сколько всем прибавится работы в связи с новым титулом хозяина.

— Для барона следует выстроить новые шкафы и буфеты в доме. Передайте это старику Киркинхенду, и пусть он побыстрее поворачивается!

На следующее утро Филипп строил триумфальную арку перед главными воротами. За три года он сильно вырос, и выше его был только Малыш Антуан. Младший брат ле Мойн стоял в стороне и разговаривал, пока Филипп работал. Он стал высотой почти в метр девяносто сантиметров. Они обсуждали прекрасные новости с юга о том, что старшие братья обнаружили устье Миссисипи и о том, что было решено основать там колонию. Потом они обсудили предполагавшееся возвращение Д'Ибервилля во Францию и новое задание для де Бьенвилля.

Малыш Антуан задумчиво заметил:

— Как повезло Жан-Батисту! Брать Шарль получил письмо от Д'Ибервилля, в котором говорится, что Жан-Батист хорошо проявил себя. Он говорит, что у него трезвая голова и сильная воля. Он не распускает людей, но они ему охотно подчиняются. Шарль очень доволен, он всегда говорил, что Жан-Батист еще себя покажет.