Томас Костейн - Высокие башни

— Надеюсь, что нет! Я на это очень надеюсь! Запомни, девочка, в мире есть более важные вещи, чем быть хорошенькой и привлекать к себе внимание мужчин.

Старуха мрачно покачала головой.

— Некоторые девицы только и думают о том, как прихорашиваться и украшать волосы яркими лентами. Не дай Бог, я тебя поймаю за этим занятием…

Опять воцарилась тишина. У Фелисите пропала охота ее расспрашивать. Она сидела на краешке стула и смотрела на тетушку, желая понять по выражению ее лица объяснение подобной резкости. Но на лице тетушки вообще было сложно что-либо прочитать.

Потом девочка поднялась и еще раз взглянула на свою кровать в углу комнаты. На день кровать складывалась и служила вместо скамьи. Тетушка Сулетта старалась, чтобы все вещи были простыми, без украшений, просто были полезными. Сиденье прикрывал кусок материала тоскливого коричневого цвета.

— Где раньше стояла кровать?

Экономка, насколько ее помнила Фелисите, никогда не оставалась без дела; сейчас она пересчитывала наволочки. Старуха нахмурилась и покачала головой:

— Не время задавать вопросы! Надо сперва пересчитать наволочки! Твою кровать никогда не сдвигали с места и она стояла там же, когда ты спала на ней малышкой, она и сейчас стоит на том же самом месте. Я не люблю переставлять вещи.

Девочка открыла запор и откинула крышку, а потом вытянулась в складной кровати во всю длину. Кровать стала девочке маловата. Тетушка Сулетта говорила, что ноги у нее растут как бы бегом, а все остальное — растет и двигается медленным шагом. Фелисите немного подобрала ноги и с трудом уместилась в кровати. Потом повернула голову и взглянула в окно.

— Это доходило до меня из комнаты мсье Шарля, — наконец сказала девочка, — оно должно было идти оттуда, потому что это единственное окно, которое мне отсюда видно.

— О чем ты говоришь?

— О свете. Это было очень давно, когда я была совсем маленькой. Я его видела, когда лежала в складной кровати, и я долго не сводила с него глаз.

Тетушка Сулетта забыла о делах. Она сложила руки на коленях и с интересом взглянула на девочку.

— Сколько времени прошло с тех пор, когда ты видела этот свет?

— Не знаю точно, но прошло много лет.

— Была только одна ночь, когда здесь был мсье Шарль и у него всю ночь горели свечи. Как же мы перепугались! Мы возносили молитвы Богородице, потому что разнеслись слухи, что мсье Шарль и остальные члены семейства разорились, так как потратили все деньги на корабли.

Тетушка отложила в сторону работу и начала рассказ. Она часто беседовала с девочкой так, как будто та была взрослой и все понимала. Фелисите смотрела на тетушку огромными глазами. Они оставались слишком большими на маленьком худеньком личике. Девочка кивала головкой и улыбалась, будто ей все было понятно. Обычно они так проводили час после ужина до сна. Старуха вязала и вела разговор, а малышка сидела на подушечке на полу, рядом с ней лежала потрепанная кукла с грустным лицом, бывшая единственной игрушкой ребенка.

Экономка начала рассуждать на любимую тему — она обожала поговорить о разных бедах. Сейчас Фелисите слушала ее, затаив дыхание.

— Можешь быть уверена, до нас доходят разные слухи. Люди переправлялись через реку, чтобы сообщить нам, что семейство ле Мойн находится в финансовом кризисе. Она говорила, что им придется продавать поместье, и что мсье Шарль уже предложил остров Св. Елены мсье Бенуа из Монреаля. В тог день они прибыли вместе, и когда мы увидели, что мсье Бенуа пожаловал вместе с хозяином, мы были готовы к самому худшему. Этот человек хуже гончих, которые воют по мертвецу! Да! В Монреале говорят, что ему дана большая власть великими людьми во Франции. Конечно, все шептались, потому что боялись говорить об этом во весь голос. Шептали также, что он собирает со всех людей, занятых в меховой торговле, деньги… Он уже скупал поместья у людей, попавших в беду, и на этом здорово заработал. Да, это ужасный человек! Хозяин отправился к себе, а эта пиявка Бенуа начал везде совать нос. Он вошел ко мне на кухню, проверил винные погреба, и я видела, как он кивал головой и что-то подсчитывал. Я не оставляла его одного ни на минуту! Мне стало понятно, что он подсчитывает стоимость этого поместья. Он даже посмел открывать висячие полки в кладовке, где хранились мука, сахар и соль, и тщательно проверял содержимое. Он отправился в пивоварню, а я следовала за ним по пятам, и он поднимался на сеновал в конюшне. Мы все понимали, зачем он тут, и когда он стал ужинать, то подсыпали бы ему в вино яд, если бы только посмели…