Юрис Леон - Суд королевской скамьи

Прошло четыре месяца. Схема на стене была заполнена почти полностью — но практически без результатов. Существовало всего лишь несколько ниточек, слабых намеков, пришедших из Израиля, которые еще как-то удерживали замысел на плаву.

И тут обрушился сокрушительный удар.

Арчибальд Чарльз III из компании «Чарльз лимитед», огромного полиграфического комбината, сидел в своем безукоризненно изысканном кабинете в Сити, испытывая глубокое отвращение к предстоящему ему грязному делу.

Империя Чарльзов включала в себя четыре крупных типографии в Британии, лесные угодья для производства целлюлозы в Финляндии и массу дочерних предприятий по всему континенту.

По сути, объем заказов, поступавших от Дэвида Шоукросса, представлял собой лишь ничтожный процент от всего объема производства. Тем не менее к Шоукроссу в фирме было особое отношение. Такое же, какое создала ему в издательском мире репутация великого редактора и отменного знатока литературы.

Отец Арчибальда был близким другом Шоукросса, и Арчибальд. не раз слышал от него, что Шоукросс представляет собой образец издателя.

Поскольку деловые отношения не были главным для династии Чарльзов, к тому времени, когда молодой Арчибальд стал управляющим, а позднее председателем совета директоров, личная дружба сохранилась и продолжала укрепляться. Шоукросс мог быть уверен, что компания исправно выполнит заказы его издательства, которым, нередко отдавалось предпочтение перед более крупными издателями.

Вне всякого сомнения, молодому Чарльзу можно было доверять. Держатели акций с удовлетворением воспринимали постоянно растущие дивиденды. Он руководил делом, превращая его в мощный конгломерат предприятий, скорее как американец, нежели англичанин. Мистер Шоукросс у телефона сказал его секретарь.

— Добрый день, Дэвид, говорит Арчи.

— Как поживаете?

— Отлично. Вы не против, если к полудню я подъеду к вам?

— Прекрасно.

То, что он предпочел встретиться с ним не в своем величественном небоскребе, а в скромном помещении Шоукросса на Грейсчерч-стрит, говорило об уважении, которое Арчибальд питал к Шоукроссу. Он всегда действовал точно и быстро, если это соответствовало интересам держателей акций, Явившись к Шоукроссу, он в сопровождении секретарши миновал тесные маленькие помещения, где работали редакторы, и наконец оказался в «штаб-квартире», На глаза Арчибальду попалась стена, увешанная схемами и графиками. Некоторые графы их были в красных овалах. Синие звездочки говорили о возможных удачах.

— Боже милостивый, что это у вас тут?

— Ищу иголку в стоге сена. Хочу опровергнуть общее убеждение и доказать, что если будешь искать достаточно долго, то найдешь ее.

— Вы предполагаете и в дальнейшем издавать книги?

— Джоффри и Пэм взяли на себя ведение всех дел. У нас уже есть план работ на осень. Хотите чаю?

— Благодарю.

С появлением чайного сервиза Шоукросс извлек изо рта свою сигару.

— Дело Кельно, — сказал Чарльз. — Как вы знаете, я отрядил одного из самых способных моих сотрудников, чтобы проанализировать все, что вы мне прислали. У вас было несколько встреч со стариной Пирсоном.

— Да. Весьма достойная личность.

— Мы доверили ведение дела. нашим адвокатам и проконсультировались с Израилем Мейером. Я думаю, вы согласитесь со мной, что он один из лучших практикующих барристеров. Более того — мы предпочли обратиться к Мейеру именно потому, что он еврей и готов всеми силами поддерживать вашу точку зрения. К тому же я созвал специальное заседание совета директоров, чтобы выработать оптимальное решение.

— Я, в общем-то, не вижу, какое иное решение может тут быть, — сказал Шоукросс. — Каждый день к нам поступают обрывки информации о Кельно. Поскольку у нас нет выбора, никакого иного решения быть не может.

— Наша точка зрения решительно отличается от вашей, Дэвид. Мы выходим из дела.

— Что?

— Наш адвокат встретился с помощниками Смидди.

Они готовы пойти на соглашение за тысячу фунтов и публичное извинение на открытом судебном заседании. Я предложил бы вам присоединиться к этому соглашению.

— Арчи, я прямо не знаю, что сказать. Не может быть, чтобы вы мне это серьезно предлагали.

— Я совершенно серьезен.

— Но неужели вы не видите, что, уговаривая нас поодиночке, они стремятся уничтожить Абрахама?

— Мой дорогой Дэвид, и я, и вы стали невинными жертвами дурака-писателя, который не удосужился проверить факты. Почему вы должны нести ответственность, если Кэди будет обвинен в клевете на достопочтенного британского врача?