— Инспектор Эйбанк из Скотланд-Ярда.
— Инспектор Гендерсон, дополнил второй, показывая свое удостоверение.
— Что вам нужно? Что вы тут делаете?
— У нас есть ордер на ваш арест, сэр.
— На мой арест?
— Да, сэр.
— Да что это такое? Что это за шуточки?
Мрачное выражение лиц посетителей дало ему понять, что речь тут идет не о шуточках.
-—Арестовать меня?.. За что?
— Вы будете отправлены в Брикстонскую тюрьму для последующей выдаче Польше, где предстанете перед судом как военный преступник.
3
Вокруг был Лондон, но в обстановке комнат было что-то от Варшавы. Анджела сидела в приемной «Общества борцов за Свободную Польшу», стены которой были украшены сусальными портретами маршала Пилсудского, Рыдз-Смиглы, Падеревского и галереей польских национальных героев. Здесь и в других подобных местах в окрестностях Лондона сотни тысяч поляков избавились от мечты вернуться в Польшу.
Беременность Анджелы теперь не вызывала сомнений. Зенон Мысленский успокаивал женщину, которая нервно комкала платок. Открылась высокая дверь, ведущая во внутренние помещения, и к ним подошел секретарь.
Оправив платье, Анджела оперлась на руку Зенона. Граф Анатоль Черны вышел навстречу им из-за стола. Он встретил Зенона как старого друга, поцеловал руку Анджеле и предложил сесть.
— Боюсь, — сказал вылощенный маленький аристократ, что мы напрасно потеряли время на контакты с правительством в изгнании. Англия больше не признает его, и мы не в состоянии получить какую-то информацию из британского Министерства внутренних дел.
— Ради Бога, да что же это такое происходит! Пусть нам хоть кто-нибудь объяснит, — вскипела Анджела.
— Нам известно лишь то, что примерно две недели назад из Варшавы прибыл некий Натан Гольдмарк. Он еврейский коммунист и следователь по особым делам польской тайной полиции. У него есть несколько заверенных под присягой показаний выживших узников Ядвиги, в большинстве своем польских коммунистов, в которых выдвигается ряд обвинений против вашего мужа.
— Какого рода обвинения?
— Я сам еще не видел их, а Министерство внутренних дел держит все в тайне. Позиция Британии такова. Если иностранное правительство, с которым заключено взаимное соглашение, требует экстрадиции, представляя неопровержимые на первый взгляд доказательства, дело следует обычным порядком.
— Но какие возможные обвинения могут быть выдвинуты против Адама? Вы читали данные по расследованию в Монце. Я сам был там, — сказал Зенон.
— На самом деле оба мы знаем, что происходит, — ответил граф.
— Нет, я совершенно ничего не понимаю, — сказала Анджела.
— Коммунисты чувствуют необходимость в постоянном пропагандистском наступлении, чтобы оправдать захват ими Польши. Из доктора Кельно хотят сделать козла отпущения. Что может быть лучше, чем доказательство того, что националисты сотрудничали с нацистами?
— Ради Бога, что же мы можем сделать?
— Мы, конечно, можем бороться. Кое-какие возможности у нас имеются. Министерству внутренних дел потребуется несколько недель, чтобы оценить ситуацию. Наша тактика первым делом должна заключаться в намеренном затягивании расследования. Мадам Кельно, я бы хотел взять на себя смелость посоветовать вам юридическую фирму, которая может оказать помощь в данном деле.
— Да, конечно, — прошептала она.
— «Хоббинс, Ньютон и Смидди».
— О мой бедный дорогой Адам! О Боже милостивый .
— Анджела, прошу тебя
— С вами все в порядке, мадам Кельно?
— Да .. простите. — Она прижала побелевшие от напряжения кулачки к губам и с трудом перевела дыхание
— Ну-ну, — сказал граф Черны.— Мы же в Англии. Мы имеем дело с приличными цивилизованными людьми.
Такси марки «остин» остановилось в центре Пэлл-Мэлл, ища возможность для поворота в потоке встречного движения, и наконец, описав полукруг на пятачке размером не больше пенни, остановилось у Реформ-клуба (Лондонский клуб, членами которого являются высшие государственные чиновники, политические деятели, видные журналисты. Основан в 1832 году как клуб вигов.).
Ричард Смидди поправил котелок, взял под мышку сложенный зонтик, открыл потертый кошелек и аккуратно отсчитал плату, строго по счетчику.
— И шесть пенсов вам, — добавил он
— Спасибо, хозяин, — сказал кэбби, включая надпись «свободно» Он покачал головой, засовывая в карман скудные чаевые. Не то чтобы он хотел войны, Боже сохрани, но был бы не против, если бы вернулись янки.
Читать дальше