Юрис Леон - Суд королевской скамьи

Резиденция Адама Кельно во втором округе продолжала оставаться в Форт-Бобанге, но теперь под его попечением были сотни тысяч людей, большей частью племена ибанов и несколько китайских и малайских общин. В распоряжении Адама были четыре врача и дюжина медсестер, не говоря, конечно, о неизменной помощи Терренса Кемпбелла, чьими стараниями в длинных домах были организованы примитивные пункты скорой помощи. Доктор Адам с помощниками с трудом справлялись с разнообразными болезнями и трудностями, и явно не хватало людей, чтобы успешно решать многочисленные проблемы, но все же они были в лучшем положении по сравнению с медиками других округов, где на тридцать пять тысяч человек приходился лишь один врач.

По-прежнему немало сил Кельно уделял расширению пахотных угодий. И пастбищ, и земель постоянно не хватало, так что угроза голода не исчезала окончательно. Хотя с табу и запретами удалось справиться, Адам так и не смог одолеть стойкое нежелание туземцев употреблять в пищу мясо оленей и коз. Ибаны были убеждены, что в этих животных переселяются души умерших предков. Тем не менее ему удалось уговорить их не есть крыс.

Просматривая бюллетени Объединенных Наций и другие печатные издания, Кельно был поражен сходством ситуации в Сараваке с положением нового государства Израиль. Хотя на первый взгляд между Израилем и Сараваком не было ничего общего, и тут и там не хватало возделываемых земель и существовал острый дефицит животных белков.

Израиль старался компенсировать эту недостачу, обрабатывая и засеивая каждый клочок земли. Инкубаторы работали двадцать четыре часа в сутки. Для ибанов такой подход не годился. Здания необходимо было освещать электричеством, чтобы куры неслись строго по часам. Кроме того, птицы были поражены специфическими болезнями, которые требовали соответствующего лечения.

Очередной идеей, захватившей воображение Кельно, явилось создание искусственных прудов для разведения рыбы. У Израиля было консульство в Бирме, первое его дипломатическое учреждение на Дальнем Востоке, и там находилось несколько израильских специалистов по сельскому хозяйству, которые должны были закладывать экспериментальные фермы. Кельно испытывал отчаянное желание направиться в Бирму и осмотреть рыбные пруды, но опасение, что евреи опознают его, одержало верх.

Подобрав соответствующую литературу, он заставил своих учеников вырыть в окрестностях с полдюжины прудов, которые заполнялись водой из естественных источников и были снабжены шлюзами для сбросов излишков влаги. В каждый из водоемов были запущены соответствующие породы рыб. Питаться они должны были водорослями и планктоном.

После нескольких лет экспериментов и ошибок труды стали приносить обильные урожаи. Различные сорта азиатских карпов стали успешно конкурировать с импортируемыми из Новой Зеландии лобстерами.

И еще через несколько лет стараний он смог наконец убедить ибанов, и рыбные пруды стали возникать рядом с угодьями улу на Леманаке.

«Мой дорогой Кельно, пишет вам Макалистер.

В Бадли-Салтертоне ничего не происходит. Я очень рад, что имею возможность переписываться с вами. Трудно поверить, что вы обитаете в Форт-Бобанге уже больше десяти лет.

Я читал ваше сообщение относительно рыбных садков и о новых экспериментах по использованию «бросовой» океанской рыбы как источника белков. Должен сказать, что, по моему мнению, это может стать оптимальным путем разрешения одной из сложнейших проблем Саравака. Могу только радоваться, что мне не удалось убедить вас занять пост главного врача в Кучинге.

Я совершенно согласен, что сообщения о вашей деятельности могут представить интерес для Британской Академии. Тем не менее я не могу согласиться с вашей идеей, что авторство должно быть скрыто под неопределенным термином «группа исследователей». Работа может и должна быть подписана вашим именем.

Соответственно, я несколько раз побывал в Лондоне, где в ходе конфиденциальных встреч со старыми друзьями из Скотланд-Ярда и Министерства иностранных дел мы попытались осторожно разобраться в сути ваших прежних конфликтов с польскими коммунистами.

Нам удалось даже провести некоторые изыскания в самой Польше через наших дипломатов в Варшаве. Результаты как, нельзя более обнадеживающие. Все поляки, которые работали в посольстве в Лондоне, давно исчезли, и, так как вы являетесь подданным Великобритании, не может быть и речи о выдаче вас по обвинению в военных преступлениях любого рода. Далее я побеседовал с графом Анатолем Черны, который, кстати, оказался милейшим человеком, и он тоже считает, что с тех пор много воды утекло и вам совершенно нечего опасаться.