Юрис Леон - Суд королевской скамьи

Адам Кельно написал записку: «Я ухожу из зала». «Сидите на месте», — ответил ему Смидди.

— Что вы дальше стали делать в этой ситуации, мистер Тукла?

— На следующее утро мне было приказано явиться в пятый барак и заполнить свидетельства о смерти на одну женщину и одного мужчину Сначала в графе «причина смерти» я написал «шок» у мужчины и «кровотечение» у женщины, но немцы заставили меня изменить обе записи на «тиф».

— И все это, мистер Тукла, столь долгое время хранилось у вас в памяти.

— Я жил в постоянном страхе, что меня назовут военным преступником.

— Вам известно, что случилось с теми шестью томами записей об операциях?

— Когда русские заняли лагерь, все смешалось. Многие из нас, как только не стало охраны, постарались исчезнуть. Я не знаю, куда делись пять томов. Шестой я сохранил.

— И хранили его все эти годы?

— Да.

— Из страха, что будет обнаружено ваше участие?

— Да.

— Какой период охватывают данные этого тома?

— Вторую половину сорок третьего года.

— Милорд, — сказал Баннистер, — я хотел бы представить в виде доказательства медицинский журнал из Ядвигского концентрационного лагеря.

34

Его заявление положило начало словесной баталии. Закон должен оставаться законом!

— Милорд, — сказал сэр Роберт Хайсмит, — мой ученый друг, пытаясь в последнюю минуту представить новые доказательства, вызывает определенные осложнения. Я должен со всей решительностью протестовать против его намерений как совершенно недопустимых.

— На каких основаниях? — спросил судья Гилрой.

— Первым делом, я не видел этот документ и не имел возможности изучить его.

— Милорд, — сказал Баннистер, — данный журнал попал к нам в руки только в три часа ночи. В течение ночи мы собрали примерно сорок человек добровольных помощников, которые просмотрели его строчка за строчкой в поисках значимой информации. На двух листах я выписал те данные., которые считаю существенными. И готов с удовольствием представить их и фотокопии тех листов журнала, в связи с которыми мы собираемся задать ряд вопросов. Мой ученый друг может тщательно изучить их.

— То есть в стремлении добиться справедливости вы хотите изменить порядок рассмотрения дела? — спросил судья.

— Именно так, милорд.

— Против чего я решительно протестую, — сказал Хайсмит.

Ричард Смидди набросал тем временем записку секретарю с просьбой найти мистера Баллока, своего управляющего, чтобы тот успел собрать достаточное количество людей, если Баннистеру удастся одержать верх. Она торопливо покинула зал.

— Мой опыт подсказывает, что защита может обратиться с подобным требованием, если появляются новые доказательства.

— Я не вижу основания для подобных изменений, — возразил Хайсмит.

— А у меня оно есть, изложенное на одном листе, — ответил Баннистер.

Пристав передал копии документа судье, Честеру Диксу и Ричарду Смидди, которые углубились в его изучение, пока сэр Роберт продолжал дебаты.

— Ваша честь и мой ученый друг смогут убедиться, что этот документ занимает всего лишь один лист и имеет отношение только к медицинскому журналу, — сказал Баннистер.

— Итак, что вы на это скажете? — обратился Гилрой к Хайсмиту.

— За всю свою юридическую практику, исчисляющуюся несколькими десятилетиями, я никогда не слышал о деле, тем более таком, что близится к завершению, когда суд решает настолько изменить порядок его рассмотрения, что вся суть дела может обрести иной смысл.

Честер Дикс торопливо собрал несколько юридических справочников, и Смидди пододвинул их к Хайсмиту. Тот зачитал данные о полудюжине прецедентов, когда подобные обращения были отвергнуты.

— Но вы все же хотите, чтобы суд принял такое решение, мистер Баннистер? — спросил Гилрой.

— Я ни в коем случае не могу согласиться, что мое ходатайство способно изменить всю суть дела.

— Конечно же, тем самым мы его изменим, — прохрипел Хайсмит. — Будь данный документ представлен в виде доказательства в самом начале процесса, истец совершенно иным образом сформулировал бы свои требования. Почти месяц мы ведем процесс, и он подошел к своему завершению. Большинство свидетелей защиты вернулись к себе в разные страны Европы, Азии и в Америку. Мы лишены возможности опросить их. Наш главный свидетель, показывавший в пользу доктора Кельно, наглухо заперт в Польше. Мы запрашивали, может ли доктор Лотаки опять прибыть сюда, но ему не удается еще раз получить визу. И это неблагородно по отношению к истцу.