Леон Юрис - Суд королевской скамьи

Миссис Коркори, экономка, помогла ей освободиться от покупок.

— Доктор в своем кабинете, мадам.

— Терренс приехал?

— Нет, мэм. Он звонил из Оксфорда сказать, что опоздал на поезд и будет не раньше половины седьмого.

Она сунула голову в кабинет Адама, где он в привычной-позе сидел за столом, заполняя графы длинного отчета.

— Здравствуй, дорогой, вот я и дома.

— Здравствуй, радость моя. Ты скупила весь Лондон?

— Почти. Попозже я помогу тебе справиться с отчетом.

— Мне кажется, что это обилие бумаг губит здравоохранение еще хуже, чем Министерство по делам колоний.

— Может быть, имеет смысл взять секретаршу на полный рабочий день? Мы в самом деле можем себе ее позволить, Адам. И диктофон.

Адам пожал плечами.

— Я не привык к такой роскоши.

Анджела просмотрела пришедшие к нему письма. Среди них было три приглашения выступить с речью. Одно от Союза студентов-медиков, выходцев из Африки, а другое из Кембриджа. На каждом из них он набросал: «Отказ с обычными выражениями сожаления».

Анджела была не согласна с его подходом. Ей казалось, что Адам ни в малой мере не хочет воспользоваться той славой, которую он вполне заслужил.

Возможно, он но горло сыт общением с темнокожими. Но почему он предпочел обосноваться в Соутарке, когда половина Лондона сочла бы за честь лечиться у польского врача, удостоенного рыцарского звания. Ну что ж, в этом был весь Адам. За годы их супружества она привыкла воспринимать его таким, какой он есть, хотя порой ее выводило из себя полное отсутствие у него честолюбия, что никак не шло ему, на пользу. Но она была не из тех жен, которые досаждают своим мужьям по этому поводу.

— Ну вот мы и готовы к вторжению из Оксфорда, — сказала Анджела. — Кстати, дорогой, Терренс сообщил, сколько он притащит с собой приятелей?

— Предполагаю, что обычную компанию австралийцев, малайцев и китайцев, тоскующих по дому. И мне придется быть для них воплощением польской галантности. — Они обменялись легким поцелуем, но, вернувшись к своим бумагам, Адам тут же бросил ручку. — Клянусь Господом Богом, ты права. Мне в самом деле придется нанять секретаршу и купить диктофон.

Анджела подняла трубку.

— Это мистер Келли. Он говорит, что схватки у его жены повторяются каждые девять минут.

Адам был уже на ногах и натягивал куртку.

— Это у нее шестой, так что она знает, как действовать. Скажи ему, пусть он везет ее в клинику, и позвони акушерке.

Было уже около полуночи, когда миссис Келли наконец разрешилась от бремени и была на ночь отправлена в палату.

Анджела дремала в гостиной. Адам нежно поцеловал ее, после чего она машинально поднялась и пошла .на кухню готовить чай.

— Как прошло?

— Мальчик. Они решили назвать его Адамом.

— Ну разве не прелесть? Ты провел тут всего год, и у нас на счету уже четыре маленьких Адама. В будущем останется только удивляться, почему каждый уроженец Соутарка носит имя Адам.

— Терренс явился?

— Да.

— Что-то странно тихо, учитывая, что с ним прибыло пять ребят.

— Он приехал один. И сейчас он у тебя в кабинете ждет твоего появления. Я принесу вам чай наверх.

Когда они обнимались, в Терренсе чувствовалось напряжение.

— Где все твои друзья?

— Они приедут днем. Могу ли я первым делом кое-что узнать у вас?

— Ты никогда не станешь политиком. Когда ты был чем-то обеспокоен, это срезу же читалось у тебя на лице с первых же дней рождения.

— Сэр, — запинаясь, начал Терренс, — вы отлично знаете, что вы для меня значите. Под вашим влиянием я, сколько помню себя, всегда мечтал стать врачом. И я знаю, сколько вы мне сделали добра. И помогли мне получить образование, и доверяли мне...

— Что тебя беспокоит?

— Видите ли, сэр, мой отец как-то мельком упоминал, что вы были в тюрьме и что вас собирались депортировать, но я никогда не думал... мне никогда не приходило в голову...

— Что?

— Я никогда даже представить себе не мог, что вы способны сделать что-то недостойное.

Вошла Анджела, неся поднос с чайным сервизом. Пока она наливала чай, царило молчание. Терренс, облизывая губы, уставился в пол, а Адам, вцепившись в ручки кресла, смотрел прямо перед собой.

— Сказала же я ему, что ты уже и так достаточно настрадался, — бросила она, — и чтобы он не ворошил то, что мы хотим забыть.

— У него есть такое же право все знать, как и у Стефана.

— Я никуда не лезу. Это делают другие. Появилась книга «Холокауст», написанная неким Абрахамом Кэди. Вы слышали о ней?