Валерий Волошин - Ленинград — срочно...

— Было, Леша, было… — вздохнул Осинин. — Сам знаешь, кем для меня была Нина… А кого ждешь? Кто подъехать собирался?

— Признаться, уже и не ждал кого-либо. Калашникову позвонил — сказали: профессор в командировке, где-то на симпозиуме историков. И жену с собой взял. Академик Горелов уехал на испытание нового космического телемоста. Семья Микитченко, как всегда, в разъездах: он — с художественной выставкой, она — с концертами, на этот раз повезла консерваторских лауреатов к строителям БАМа. Иван Пилюлин обещал прилететь. Да в последний момент Уралмаш заказ срочный получил, а бригадиру отлучаться с завода в такой момент как-то не с руки. Еще генерал Червов собирался на встречу, да… знаешь, наверное…

— Слышал. В голове не укладывается, что нет больше Червова. Он все хотел, чтобы на этой поляне памятник локаторщикам поставили, нашему «Редуту».

— Хорошо бы… Воевали-то втайне. Ну а теперь… Кто знает, что в войну здесь вышки с антеннами торчали? Разве не нужно об этом помнить потомкам?!

— Не заводись, Леша, не заводись. О нас не забудут. Ленинград-то стоит, красавец! Хотя сколько бомб фашисты пытались сбросить на него! — Осинин достал папиросы. — Закурим?

— Зря ты, Сергей Алексеевич, начал это баловство, — покачал головой Юрьев. — Я давно бросил. Володя Ульчев отговорил, когда после войны он стал тренером сборной страны по волейболу.

— Да-а… и Ульчев умер, — снова тяжело вздохнул Осинин. — Рано он… Все же блокада по сей день на нас сказывается. Не сидели бы мы с тобой тут, не считали бы потери… На зимние каникулы я с внуком поехал в музей округа. Под фотографией Бондаренко надпись: «Первый командир боевых «Редутов». И годы его жизни указаны. Экскурсовод, дающий пояснения, добавил: «Погиб на посту». Ну, шестиклашка, естественно, вопрос: мол, а при каких обстоятельствах, война-то уже к тому времени кончилась? В ответ услышал: инфаркт. Но сердце подполковник надорвал в боях. Поэтому считается, что погиб… Задумался мой Митька… — Осинин поднялся, отряхивая брюки. — Ладно, товарищ пээнша первый, вспомнили друзей-товарищей, еще вспомним, а пока, думаю, пора нам заняться грибами…

Вскоре зашипела на плите сковорода. Грибы получились на славу.

Осинин и Юрьев потом долго гуляли. Они смотрели на закат, на поляну. Наверное, слышались им голоса тех, кого не было рядом, кто не смог сегодня приехать на встречу…

Из журнала «Вперед!»:

«Победу встречали свадьбами. Было чудесное, можно сказать, сиреневое время — все утопало в душистом цветении. Многие девушки стали сержантами, почти все удостоены наград… В боях за Выборг «Редут-3» попал под сильный артогонь. Сержант Спиридонова ползком, под обстрелом, добралась до установки, забрала всю документацию. С подоспевшими на помощь бойцами оттащила из опасной зоны и спасла установку. Награждена медалью «За отвагу».

Сержант Елена Дударенко».

«…Ремонтировали установку там же, в Выборге, в радиомастерскую не потащили. Я насчитал 140 пробоин в фургоне. А восстановили мы «Редут» за неделю! Хорошо мы знали нашу технику…

Лейтенант Сентянин».

«Система радиообнаружения самолетов с середины 1943 года стала настолько совершенной, что практически с этого времени к Ленинграду не прорвался ни один вражеский бомбардировщик. Их вовремя перехватывали с помощью данных «Редутов» наши истребители, а мы еще осваивали совершенно новое дело — диспетчеризацию. Без нее немыслима сегодня работа любого аэродрома: слежение за движением самолетов в ближней и дальней зонах, их проводка по очередности, осуществление слепой посадки… Тогда полк бомбардировщиков ТУ-2 сел на наш аэродром, который должен был поддерживать наступление войск фронта на Карельском перешейке по освобождению Выборга. Из-за тумана — ни зги не видно. Мне приказали «сопроводить» самолеты-махины в район боевых действий и показать «дорожку» на свой аэродром. Весь полк поднялся в воздух — зрелище великолепное! А потом я вел наши бомбардировщики и сажал, подавая команды с земли. Так что не боюсь ошибиться, но первыми в СССР внедряли и осваивали диспетчеризацию самолетов — «редутчики» Ленинграда.

Сержант Лозовой».

«Есть факты, о которых не упоминается ни в литературе о блокаде, ни в хронике ПВО. Например, о последней попытке фашистов произвести массированный налет на Ленинград. А он был, уже после полного освобождения Ленинграда, в ночь с 3 на 4 апреля 1944 года. Более двадцати «юнкерсов» поднялись с аэродромов и пошли над Ладожским озером к городу. Я сидел у экрана «Редута». Заметил бомбардировщики еще в районе Сортавалы и довел до Ириновки, где наши зенитчики открыли по ним сильный огонь. Один бомбардировщик был сбит, остальные, беспорядочно сбросив бомбы, преследуемые истребителями, кинулись врассыпную. Не состоялся налет… И последний самолет под Ленинградом был сбит с помощью нашей установки, 8 марта 1945 года. В 13.49 засек его «Редут» в 230 километрах юго-восточнее города. Ю-88 шел на высоте 8 тысяч метров. На перехват поднялись истребители… Стервятник упал в 29 километрах северо-восточнее Гдова, неподалеку от деревни Журавов Конец… Ну, а сколько вообще передали «Редуты» донесений, сколько сбито было с их помощью вражеских самолетов — точную цифру назвать сложно. Хотя мы подсчитывали для исторического формуляра части…