Сири Джеймс - Тайные дневники Шарлотты Бронте

Прежде чем передать оставшийся тираж чемоданных дел мастерам, [79] Для использования в качестве подкладки в кожаных дорожных чемоданах. мы решили раздарить несколько экземпляров того, что не можем продать. Умоляем Вас принять наш сборник в благодарность за удовольствие и пользу, которые мы часто и надолго извлекали из Ваших трудов.

От К. Белла господам Смиту, Элдеру и Ко

19 октября 1847 года. Джентльмены, сегодня утром мне вручили шесть экземпляров «Джейн Эйр». Вы предоставили роману все преимущества, какие могут обеспечить хорошая бумага, четкий шрифт и подобающий вид. И если он потерпит неудачу, вините в том автора, но не себя. Жду теперь суждения критиков и читателей.

Журналисту, романисту и драматургу Джорджу Генри Льюису

12 января 1848 года. Когда авторы пишут наиболее хорошо или, по крайней мере, наиболее бегло, в них словно пробуждается сила, которая становится их господином, прокладывает себе путь, отвергая все повеления, кроме своих собственных, диктуя определенные слова, будь то неистовые или сдержанные, и настаивая на их использовании, отливая новых персонажей, придавая невообразимый поворот событиям, отвергая старательно разработанные прежние идеи и внезапно создавая и принимая новые. Разве не так? Разве не должны мы противиться этой силе? И возможно ли ей противиться?

Эллен Насси

3 мая 1848 года. Я никому не давала права подтверждать или намекать, сколь угодно туманно, что я «публикуюсь»… вздор!.. Хотя мне приписывают двадцать книг, я не признаю ни одной. Мне ненавистна сама мысль об этом.

Уильяму С. Уильямсу

14 августа 1848 года. Полагаю, что первейшая обязанность Автора — верное служение Истине и Природе.

Уильяму С. Уильямсу

2 октября 1848 года. Мой несчастный брат понятия не имел, что его сестры совершили в литературе; он не подозревал, что они опубликовали хоть строчку; мы не рассказывали ему о своих попытках, боясь причинить невыносимую боль сожаления о впустую растраченном времени и талантах. Теперь уже он никогда не узнает. Сейчас я не могу распространяться на эту тему, это слишком мучительно.

Уильяму С. Уильямсу

21 сентября 1849 года. Два человеческих существа, которые понимали меня и которых понимала я, скончались… Потеря тех, кто на свете нам всех ближе и дороже, оказывает влияние на характер: мы ищем опоры средь того, что осталось, и, найдя, вцепляемся в нее изо всех сил.

Когда я тонула три месяца назад, спас меня дар воображения; его всестороннее упражнение помогло мне удержать голову над водой… теперь его плоды ободряют меня… я чувствую, что они позволили мне приносить радость людям… и благодарна Господу за то, что Он ниспослал мне подобный дар.

Уильяму С. Уильямсу (по прочтении «Эммы» Джейн Остин)

12 апреля 1850 года. Я прочла роман с интересом и именно такой степенью восхищения, какую сама мисс Остин сочла бы разумной и уместной. Ни теплота и энтузиазм, ни энергичные, проникновенные, искренние эпитеты совершенно не подходят для восхваления ее трудов: подобную несдержанность писательница встретила бы благовоспитанной улыбкой и хладнокровно заклеймила как эксцентричную и экстравагантную. Она необычайно успешно выполняет свою задачу — поверхностное описание жизни благородных англичан; в ее стиле присутствуют китайская скрупулезность, миниатюрная утонченность; она не тревожит читателя чем-либо неистовым, не пугает чем-либо глубоким. Страсти совершенно неведомы ей… чувства же она удостаивает не более чем случайной любезностью, сдержанным кивком; слишком частые заигрывания с ними нарушили бы гладкую элегантность ее повествования… Все, что смотрит остро, говорит метко, двигается ловко, достойно ее пера, но что бьется сильно и страстно, пусть и тайно, что гонит кровь по жилам… то мисс Остин игнорирует… если мои слова ересь, я ничего не могу поделать.

Эллен Насси

1 апреля 1843 года. Совершеннейшая глупость, которую я отвергаю с презрением, — это когда женщина, не обладающая ни богатством, ни красотой, делает супружество главным объектом своих желаний и надежд и движущей силой всех своих поступков.

Эллен Насси

2 апреля 1845 года. Знаю, что, если женщина хочет избегнуть позорного клейма охотницы на мужей, она должна поступать и выглядеть как мрамор или глина — холодной, невыразительной, бескровной; ведь любое проявление чувства, например радости, горя, дружелюбия, антипатии, восхищения или отвращения, свет непременно воспримет как попытку подцепить мужа. Не обращай внимания! Благонамеренная женщина всегда способна обрести утешение в собственной совести. А значит, не бойся показать свою истинную сущность, любящую и сердечную; не подавляй слишком сурово сантименты и эмоции, превосходные сами по себе, из пустого опасения, что какой-нибудь щенок сочтет, будто ты пытаешься его завлечь.