Виктор Ротов - Заговор в золотой преисподней, или руководство к Действию (Историко-аналитический роман-документ)

Правда, на нее находили минуты, когда она сознавала всю подлость и глупость своих поступков. Но минуты прозрения сменялись новыми вспышками недовольства супругом и тайным противодействием ему. И только когда царь отрекся от престола, она поняла всю трагедию своей игры против мужа. А поняв, она спокойно разделила с ним ужасную участь.

В таких обстоятельствах царю немудрено было прослыть непостоянным и непредсказуемым в своих решениях. Напирают слева, напирают справа, атакуют родственники, властно вмешивается жена — где уж тут быть твердым и постоянным в своих решениях? Однако Николай II обладал довольно твердым и решительным характером. Об этом свидетельствуют многие.

Когда он убеждался, что это должно быть так, а не иначе, то уже никто не мог отворотить его от принятого решения. Так было с подавлением заговора по разделению России, с подписанием манифеста от 17 октября 1905 года. В частном противодействии Распутину, а с ним целой своре распутинских приспешников, в том числе и собственной супруге. В глубине души Николай не чтил Распугана и терпел его исключительно ради Наследника и супруги. Доказательство тому — он не стал преследовать и наказывать строго убийц Распутина.

Твердым был царь и в отношении еврейского вопроса. И не потому что был антисемитом, как уверяет нас в этом Арон Симанович, а потому что был глубоко убежден, что это будет пагубно для русского народа. Он понимал, что русский народ слишком прост и доверчив против хитрых и жадных евреев, а потому не хотел уравнивать их в правах. Дай евреям права, они обдерут русского мужика до. костей.

Вот как ответил он Симановичу и всем, кто был в этот момент поблизости, когда к нему вплотную подступ глись с еврейским вопросом:

— Скажи своим братьям, что я им ничего не разрешу.

«Я потерял самообладание, — пишет Симанович по этому случаю, — и со слезами на глазах умолял царя:

— Ваше Величество, ради Бога, освободите меня от этого ответа. Свыше моих сил передать моим братьям такой ответ.

Ласково смотрел царь на меня и сказал спокойным, даже симпатичным тоном:

— Ты меня не понял. Ты должен передать евреям, что они, как и все инородцы, в моем государстве равны с другими моими подданными. Но у нас имеется девяносто миллионов крестьян и сто миллионов инородцев. Мои крестьяне безграмотны и мало развиты. Евреи высоко развиты. Скажи евреям: когда крестьяне будут на гой же ступени развития, как евреи, то они получат все то, что к тому времени 6улут иметь крестьяне». (Подчеркнуто мной. —

В. Р.)

Теперь мы знаем — этими словами царь подписал себе смертный приговор. Себе и всей своей семье. Его расстреляли вместе с императрицей, которая по свидетельству того же Симановича, много ходатайствовала за евреев.

И, как теперь выясняется, задумали и осуществили это убийство евреи во главе с Янкелем Свердловым.

Да что там царь, его семья и весь царский род, который они вырубили под корень?! — они приговорили к уничтожению целый народ — казаков. И очередь за всем рус — ским народом, который никак не хочет уступать им Россию. Это надо понимать и тем русским, которые подпевают им или отмалчиваются, имея за это временную выгоду от них. И они будут вырублены под корень, как только настанет для этого благоприятный момент.

После убийства царской семьи была устроена настоящая охота за всеми, у кого в жилах текла хоть капля крови династии Романовых. Цель этой охоты — с корнем вырвать и уничтожить российское самодержавие. И мы — олухи царя небесного! — семьдесят с лишним лет аплодировали этой дикой охоте на собственную честь. Наивно полагая, что творим во имя свободы, равенства и братства. Тогда как эти слова были всего — навсего ширмой. Приманкой с ядом. Вот как об этих святых словах сказано в Протоколах сионских мудрецов: «Во всех концах мира слова

— «свобода», «равенство», «братство» — становили в наши ряды через наших слепых агентов легионы, которые с восторгом несли наши знамена. Между тем эти слова были червяками, которые подтачивали благосостояние гоев, уничтожая всюду мир, спокойствие, солидарность, разрушая основы их государств». (Подчеркнуто мной. — В. Р.).

«Мы убедили, что прогресс приведет всех гоев к царству разума. Наш деспотизм и будет таковым, ибо он сумеет разумными строгостями замирить все волнения, вытравить либерализм из всех учреждений.

Когда народ увидел, что ему во имя свободы делают всякие уступки и послабления, он вообразил себе, что он владыка, и ринулся во власть, но, конечно, как всякий слепец, наткнулся на массу препятствий; бросился искать руководителя, не догадался вернуться к прежнему, и сложил полномочия у наших ног. Вспомните французскую революцию, которой мы дали имя «великой»: тайны ее подготовления нам хорошо известны, ибо она вся — дело рук наших.