Нил Стивенсон - Смешенье

К концу апреля всё серебро было припрятано в восьми разных тайниках на расстоянии полдневного пути от Веракруса. Джек, Дэнни, Джимми и Томба поселились в доме, который снял для них Эдмунд де Ат, и стали ждать.

— Где мои книги, чёрт побери? — вопросил Отто ван Крюйк, перегибаясь через борт «Минервы» и заглядывая в барку.

— Упали в реку за несколько миль до Веракруса, — беспечно отвечал Джек, — и теперь, наверное, уже доплыли до Мексиканского залива. Вы их случаем не видели?

Лишь этими словами они и успели обменяться, прежде, чем всё заглушили ликующие возгласы с «Минервы». Матросы столпились на палубе и сейчас разглядели, сколько участников «сухопутной» партии уцелели после полутора лет в Новой Испании. Они так искренне радовались и удивлялись, что Джек понял: никто из участников «морской» партии не рассчитывал снова увидеть живого Шафто. Сам он, одно за другим узнавая знакомые лица и видя совсем мало новых, чувствовал себя наседкой, пересчитывающей цыплят. «Минерва» выглядела как никогда справно. Очевидно, торговля в Перу прошла успешно, а все повреждения, причинённые штормами у мыса Горн, устранили в каком-нибудь Карибском порту. Коли так, это доказывало дальновидность ван Крюйка, поскольку Веракрус был портом разом нищим и дорогим — самым неподходящим местом, чтобы снаряжать корабль для рейса через Атлантику.

— Давайте загружаться и валить из Новой Испании, — сказал Джек после того, как обнялся со всеми. — Ещё, раз уж мы здесь, я хотел бы поддержать традицию Иеронимо…

— Что за традиция? — полюбопытствовал Вреж, одетый с ног до головы как преуспевающий купец.

— Сжигать Веракрус при всяком удобном случае.

— Мы будем несколько месяцев процеживать залив, пока не выудим капитанские книги, — сказал Даппа, когда все отсмеялись. Он единственный на борту не состарился на несколько лет, и зубов у него было больше, чем у любых четырёх моряков вместе взятых.

— Я пошутил. Мы привезли книги, а заодно письмо, — сказал Джек.

— От кого? — спросил Вреж.

— Не знаю, — отвечал Джек. — Эдмунд де Ат мог бы мне прочесть…

— Ты ему не доверяешь! И правильно, — сказал ван Крюйк.

— Напротив. В инквизиционной тюрьме я доверил ему свою жизнь, а он мне — свою. Он странный, но безобидный.

— Тогда почему не дал ему письмо?

— Потому что знал: ты бы ему не доверился.

— Он по-прежнему в Веракрусе? — спросил Вреж.

— Как вы наверняка знаете, в Гаване собирается испанский флот, чтобы доставить в Кадис тридцать миллионов пиастров, — сказал Джек. — Четыре дня назад несколько галеонов вышло из Веракруса к Гаване. Эдмунд де Ат отправился на одном из них. Я уже выплатил ему комиссионные за посредничество.

— При всей твоей любви к этому человеку… — начал Даппа.

— Я не говорил о любви, — поправил Джек.

— Вот и отлично. Я рад, что он отправился на другом корабле.

— Нельзя терять время, — сказал ван Крюйк. — Если мы выйдем одновременно с испанским флотом, то избавим себя от многих хлопот. Все пираты в Карибском море будут охотиться за галеонами.

— Охотиться они будут, это да, — задумчиво произнёс Джек.

— И нас примут за голландского капера, — пообещал ван Крюйк.

— Или за тяжеловооружённое судно с грузом сахара, направляющееся в Амстердам или Лондон, — подхватил Даппа.

— Так или иначе, ни один нормальный буканьер не станет тратить время на нас, когда через то же море держат путь тридцать миллионов пиастров.

Серебро выкопали и положили в трюм рядом с серебром из Перу и золотом из Бразилии. Разумеется, книги ван Крюйка отправились на борт первыми. Он ворчал, что Джек плохо приконопатил назад крышку, и грозился спустить с него шкуру, но когда сундук вновь водворился в каюте, голландец выглядел таким счастливым, каким Джек не видел его много лет.

Некогда было даже открывать сундук. На то, чтобы забрать и погрузить серебро, ушло четыре дня, показавшиеся Джеку длиннее, чем всё время, проведённое в Новой Испании. Он старался не сходить на берег, а когда сходил, всякий раз чувствовал мгновенный укол страха. Ему казалось, что «Минерва» отплывёт, оставив его в городе, где всё движущееся немедленно окружает туча москитов, а всё неподвижное так же быстро заносит песком.

Сундук вскрыли и письмо прочли только через месяц после отплытия, когда «Минерва» уже миновала Бермудские острова. Для начала Даппа передал его по кругу, чтобы Джек, Вреж и ван Крюйк смогли рассмотреть печать. В красном воске был оттиснут герб настолько сложный, что и не разберёшь; Джек вроде бы нашёл французскую королевскую лилию в одном углу и чайку в другом. Однако все остальные за столом смотрели на него и ухмылялись.