Наталья Павлищева - Пенелопа и Одиссей. «Жди меня…»

Сам будущий жених и муж сладко спал в большой корзине, которая заменила ему кроватку, не подозревая, какие грандиозные планы строит его мать.

А Пенелопа со вздохом подумала, что это ее ноша, и эту ношу она вынесет, не согнувшись и не потеряв себя! Жизнь изменилась, отныне Пенелопа знала, что никогда ни у кого не попросит помощи и не даст обидеть ни себя, ни своего сына. Сколько бы Одиссей ни отсутствовал — еще пару лет или действительно двадцать, как изрек оракул, она больше не позволит поставить себя на колени!

Прежняя нежная, беззаботная Пенелопа в ту ночь умерла, она умерла не тогда, когда от отчаянья всадила меч в горло врагу, а вот теперь, когда поняла, что нет спины, за которую можно было бы спрятаться, нет плеча, к которому можно прислониться. Сама, все сама. Родилась новая Пенелопа, настоящая спартанка и настоящая царица, с которой не сладить не только пиратам, но и хитрому Евпейту.

— Ничего, мы еще поборемся…

Дни беззаботной, сытой жизни ушли в прошлое, их не вернуть, даже восстановив дворец и подняв все хозяйство заново, она сама уже никогда не станет прежней. Итака стала ее полем битвы, и Пенелопа должна эту битву с Судьбой, с самой собой выиграть, причем надо сделать это так, чтобы все ахнули! Но в тот момент царице на всех было наплевать, предстояло решить, как жить самой.

Эвриклея осторожно заглянула хозяйке в лицо, что-то в нем появилось такое, что подсказывало старой няньке: царица пережила кризис, теперь можно ждать чего угодно. Хитрая женщина сумела-таки вытащить из Актора признание, что тот плавал в Арголиду и был в имении отца Пенелопы, но там никого не нашел. Где семья Икария — неизвестно.

Нянька быстро сообразила, что Пенелопа, видно, хотела вернуться к отцу и просила того прислать корабль с людьми, но если Икарий неизвестно где, то деваться молодой царице некуда. Однако и на Итаке жить негде. Сам дворец, конечно, можно подновить, а вот запасов еды у них нет. У Пенелопы есть сокровища приданого, но это все, что есть, они быстро будут потрачены, стоит тому же Евпейту понять, что царица пустила в ход последнее средство, как цены на продукты взлетят.

На Итаке каждый кусок хлеба и так дорог, потому что пахарей почти не осталось, много сильных молодых мужчин, которые должны были бы весной пахать поле и сеять, пасти коз и свиней, выделывать шкуры, лепить и обжигать посуду, рубить лес, делать мебель, уплыли с Одиссеем, а потом еще на следующих кораблях и пока не вернулись. Вернутся ли, никто не знает. Оставшимся женщинам тяжело, очень тяжело.

Но тяжелее всех сейчас царице, на ее шее не только сын, но и свекровь со свекром и немало слуг. Она не может пойти к кому-то в услужение, не может жить в хижине, не может кушать простые бобы…

Жалея молодую женщину, на которую свалилась такая беда, Эвриклея предложила то, что грозило рабам гибелью:

— Хозяйка может прогнать рабов, чтобы не кормить…

Конечно, саму Эвриклею с удовольствием взял бы к себе даже Евпейт, но она знала, что никогда не бросит семью Одиссея, даже если ей совсем не будут давать есть. Лучше умереть от голода рядом с теми, кого любишь, чем жировать с тем, кого ненавидишь. Но куда денется тот же Актор, его никто не возьмет…

— Что?! У меня каждый раб на счету, а ты предлагаешь прогнать! Перестань говорить глупости, лучше помоги мне понять, что у нас есть и что мы можем сделать.

Эвриклея удивилась изменившемуся не только тону Пенелопы, но и ее голосу. Молодая царица словно повзрослела за ночь лет на десять, теперь это была не красивая, избалованная женщина, а сильная и властная Хозяйка!

— Что хозяйка хочет знать?

— От Лаэрта и Антиклеи помощи ждать нечего, вот-вот придет время сева и посадки огорода, надо понять, что и где у нас есть. Кто знает?

— Раньше все о припасах знала Евринома, но теперь какой толк от ключницы, если закрома пусты?

— Меня не интересуют закрома, нам пора выращивать то, что будем есть зимой.

— Царица намерена нанять работников на поля или купить новых рабов? Сейчас можно не покупать, много рабов хозяева просто выгнали, потому что их нечем кормить.

— Это я знаю, но выгнали самых слабых, они не смогут работать. Но я не могу никого брать к себе и нанимать не могу. Некого, да и не на что.

— Что же мы будем делать?

— Работать сами! Отправь кого-то узнать, сколько свиней у Евмея. И предупреди строго-настрого: ни единой свиноматки не резать, все должны дать приплод.

Эвриклея хотела сказать, что работать некому, но быстро поняла, что недооценила свою хозяйку.