Наталья Павлищева - Пенелопа и Одиссей. «Жди меня…»

Только кому говорить, если Антиклея ушла к старому царю в его домик, а молодая, сама не своя, легла и лежала целыми днями, точно в полудреме, даже Телемаха перепоручила Эвриклее.

Пенелопа действительно лежала день за днем, с трудом поднимаясь, чтобы справить нужду и попить воды. Куски хлеба, которые ей оставляла подле ложа Эвриклея, оставались нетронутыми… Рухнула вся налаженная прежняя жизнь, и что делать теперь, непонятно. Но самое страшное — она убила человека, вернее, пугало не само убийство (это враг безжалостный и страшный), а то, как это сделала. Растерзав тело Ликета, царица словно потратила на него последние силы.

Когда Гипподамия говорила, что царицу нужно убедить встать и хотя бы поесть, мудрая Эвриклея отрицательно мотала головой:

— Пусть переживет. Такое нужно пережить.

Эвриклея не стала никому рассказывать, что они с Долионом ходили в пещеру и вынесли оттуда раскромсанное тело Ликета, чтобы предать его огню. Даже видавший виды Долион содрогнулся, увидев, во что превратила убитого Пенелопа. Все понимали, что иначе нельзя, что только это спасло и саму царицу, и всех, кто прятался в пещере, но каково молодой женщине вспоминать свои действия?

Эвриклее показалось, что целью пиратов был именно дворец, они будто знали, что охраны нет, а хозяин далеко. То, что Одиссей далеко, известно всей Элладе, а вот то, что Лаэрт не живет во дворце и больше не правит, знали немногие, разве что на самой Итаке. Обычно, если царь уплывал надолго, править оставался его отец, брат или взрослый сын. Если сын мал, то правил кто-то из родственников до возвращения хозяина. Бывало, власть переходила в руки царицы, которая правила от имени сына, но это только если нет никого другого. Но и тогда царица была правительницей лишь по названию, власть все равно оставалась в мужских руках, иначе кому защищать эту самую власть?

Для ахейцев нет ничего хуже, если дом перейдет в руки, «держащие веретено». Но у Одиссея такого не должно быть, Лаэрт хотя и немолод, но не столь стар, чтобы удалиться от дел совсем. Итака — остров небольшой, если не сказать маленький, с ним и юноша справится, если, конечно, есть толковые советчики. Но Телемах совсем ребенок, потому домом управлять должна бы Пенелопа, а вот всем царством, конечно, Лаэрт.

Хозяйка в доме женщина, но только в доме, за его пределами властвует хозяин, женщинам только указывают, что они должны сделать вне дома.

Но в доме Одиссея настоящая беда, нет ни хозяина, ни хозяйки. Лаэрт ушел жить в свой домик за городом, взяв с собой нескольких слуг и старую служанку, чтобы стряпала. А во дворце нашла коса на камень — старая царица с молодой власть не поделили, а потому каждая либо делает вид, что она главная, либо, напротив, твердит, что это ее не касается. Вернее, делали, теперь уж и делить нечего: дворца нет, а потому и власти в нем тоже.

Неудивительно, что пираты разграбили дворец Одиссея, если Лаэрт ушел, а Антиклея с Пенелопой точно кошка с собакой, таких и пограбить проще всего…

А что дальше? Эвриклея сокрушенно качала головой: разве так было, когда ее только купил Лаэрт, отдав за разумную рабыню целых двадцать волов? Но теперь Лаэрт не тот и Итака не та…

Старая царица ушла к мужу в его домик, Лаэрт хотя и не был в восторге от такого решения, но принял, жить-то негде. По дворцу неприкаянно бродили чудом уцелевшие рабы, Евринома все пыталась найти хоть что-то неиспорченное и не могла, стаскивала рухлядь в одну кучу, после каждой поломанной вещи изливая на головы супостатов очередное витиеватое проклятье. Остальные разгребали завалы и пытались отмыть стены от копоти. Конечно, не все сгорело, но обрушена даже лестница на второй этаж в женскую половину.

Пенелопа увидела в этом знак, что ей пора убираться с острова. Она не делала ничего, лежала, отвернувшись от всех и бездумно уставившись в стену. Все понимали: царица ждет вестей от отца. От рабов ничего не скроешь, хоть их и осталось совсем мало, но и они задумывались, как жить дальше.

Долион со своей семьей выживут, у него шестеро сыновей, один другого крепче, целы остались чудом, потому что работали далеко в лесу, Евмей со своими свиньями жив-здоров и даже не пострадал, а каково тем, кто стар, как Ферет или Эвриклея? Куда денется Евринома? Прома с золотыми руками возьмут плотничать, а вот Сантию?.. Гипподамия надеялась уплыть с хозяйкой, да и Евриному могли забрать с собой в Спарту, но оставались те, кому идти некуда, вся надежда на царицу, но та уплывает…