Юрий Смолич - Мир хижинам, война дворцам

Крыленко бросили в каземат, и теперь в тюремной организации стало три члена партии.

Как раз выступал Дзевалтовский: он говорил о том, почему рядовой гвардейского полка, солдат Демьян Нечипорук, достоин быть членом партии социал–демократов, большевиков.

Потом говорил солдат Королевич.

Тогда попросил слова и Крыленко. Он видел Нечипорука впервые в жизни, и это были первые слова, произнесенные им здесь, в тюрьме.

Он сказал:

— Товарища Демьяна Нечипорука рекомендует в партию большевиков тюрьма. Если товарищ решил идти в партию под тюремными сводами, то он, наверное, знает, куда он идет и зачем. Всё!

— Товарищ Нечипорук, — сказал председательствующий Дзевалтовский, — тебе слово: говори!

Демьян встал. Он должен был что–то сказать, но что — он не знал. И он стоял и слушал тюремную тишину. Уже второй месяц валяется он здесь — далеко остался фронт, гром канонады, визг мин, пулеметы. Но как только наступала такая вот могильная тишина, он снова слышал грохот фронта: канонаду, пулеметы, разрывы мин. Ему казалось, что стрельба гремит где–то рядом. Это было так явственно, что Демьян вскакивал и бросался к амбразурам — не подошел ли бой к самым стенам тюрьмы?..

Но то был только обман слуха: три года в его ушах звучала стрельба, громы фронта, — и теперь подсознание создавало в могильной тишине этот звуковой мираж.

Демьян ложился и закрывал глаза. Но стоило ему смежить веки, как он сразу начинал бежать: ему чудилось, что он перебегает смертное поле под смертным куполом, проскакивает от воронки к воронке, и веер пулеметных пуль встает между ним и небосводом…

— Ну? — спросил Дзевалтовский. — Что ты скажешь, Нечипорук?

Демьян развел руками:

— А что сказать? Сегодня — я, а завтра — еще кто–нибудь: всем нам, пока живы, путь один — в партию пролетариата и бедного крестьянина. Чтоб, значит, совершить революцию. Революция тут, правда, говорят, уже была в феврале, когда мы воевали на фронте. Кто его знает, может, и вправду была — красные флаги видели, слушали ораторов в порядке прений… а революции… не приметили. Что до меня, так я полагаю — революцию еще надо делать. Прошу принять меня в партию большевиков, чтоб сделать революцию.

Социалистическая революция действительно только начиналась.

Был июль семнадцатого года.

1955–1957

Дуб, не теряющий листьев на зиму.

«Колупати піч» — то есть, повернувшись лицом к печи, обдирать с неё побелку, как бы демонстрируя смущённое раздумье, предписывает невесте во время сватовства старинный украинский свадебный обряд.

«Просвіта» («Просвещение») — добровольное культурно–просветительное общество, в годы революции широко использовавшееся украинскими националистами.

Старое киевское название французской булки. (Прим. переводчика)

Бог с вами.

Слова украинской революционной песни, широко известной в переводе на русский язык: «Беснуйтесь, тираны, глумитесь над нами…».

Хорошо! (лат.)

Наконец! (нем.)

Однако. (франц.)

«Наука — для знатоков», не так ли? ( франц. )

Добродий — господин. ( укр. )

«Наступление на Восток» ( нем. ).

Kонгрегация — отдел курии, верховного органа папской власти.

Ежегодные контрактовые ярмарки в дореволюционном Киеве ( Примечание переводчика. ).

«Вот Тарас из Киева» — название дореволюционной фирмы, изготовлявшей украинские пряники.

Чотарь — взводный ( зап. — укр. ).

Я сказал ( лат. ).

Тайная бандитская организация ( итал. ).

Да здравствует Россия, да здравствует революция! ( франц. )

Прозвище чиновников из «Союза земств и городов», выполнявших интендантские функции.

Я — солдат, ты — солдат. Мы — люди ( нем. ).

Все люди братья ( нем. ).

Никакого оружия, никаких пулеметов, не стрелять! Понятно? Долой войну! ( испорч. нем. )

Копа — шестьдесят снопов.

Мужиков ( польск. ).

Выкорого — сокращенное украинское название Исполнительного комитета советов объединенных общественных организаций (по–украински: Виконавчий комітет рад об’єднаних громадських організацій).