Юрий Смолич - Рассказ о непокое [Страницы воспоминаний об украинской литературной жизни минувших лет]

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ «БИБЛИОТЕКИ „ДРУЖБЫ НАРОДОВ“

Сурен Агабабян

Ануар Алимжанов

Сергей Баруздин

Константин Воронков

Леонид Грачев

Мирза Ибрагимов

Алим Кешоков

Григорий Корабельников

Леонард Лавлинский

Георгий Ломидзе

Юстинас Марцинкявичюс

Рафаэль Мустафин

Александр Николаев

Леонид Новиченко

Валентин Оскоцкий

Леонид Теракопян

Иван Шамякин

Людмила Шиловцева

Художник Л. ГРИТЧИН

Книгу, разумеется, положено читать с начала. Однако, дорогой читатель, — на сей раз, прежде чем начать, посмотри последние три-четыре странички.

И тогда решай: читать тебе эти записки или сразу отложить.

Потому что содержание этой книги заинтересует на каждого.

Харьков.

Никогда не забуду того трепетного чувства, с которым ступил я на щербатую с выбоинами мостовую этого — до тех пор лишь витавшего в моем воображении — города. Мне тогда едва пошел двадцать третий год, и жил я раньше в глухой провинции, преимущественно на Правобережье.

Подумать только! Не какая-то там глушь — Умань, Стародуб, Белая Церковь, Глухов, Жмеринка, даже Каменец-Подольск, где мне до тех пор приходилось проживать, а "административный центр промышленного востока Украины", как свидетельствовал о том школьный учебник отечественной географии.

Восток Украины — Слобожанщина — вызывал у меня тогда лишь исторические ассоциации, тоже школьного происхождения: украинские поселения на северо-востоке — до Белгородской линии укреплений против татарских нашествий по границе государства Российского.

Промышленный украинский восток — угольный и металлургический Донбасс, край шахт и заводов, край совершенно новых для меня людей — я только что впервые увидел воочию, изъездив его вдоль и поперек с театром, на гастролях. И неведомый доселе край зачаровал мою юную душу романтикой индустрии, романтикой урбанизма. Индустриальным урбанистическим центром и представлялся мне Харьков.

Я хорошо знал историческую столицу Украины — Киев. С Киевом так или иначе было связано все мое предыдущее бытие, — и я любил Киев и всегда мечтал в нем жить. Однако сейчас Киев уже не был столицей, а предо мной отныне открывалась как раз столичная жизнь — жизнь в самом центре, в водовороте! Это волновало необычайно. И самый Харьков — столицу окутывало дымкой притягательной тревожной тайны.

Очевидно, каждому знакомо это чувство — когда юношей с широко раскрытыми глазами едешь в новый неизвестный тебе город. В груди холодок радостного и торжественного волнения: впереди новое, впереди неведомое — ты откроешь новые земли, увидишь новые горизонты, узнаешь новых людей…

Быть может, то же чувствовал и Колумб, открывая Америку; что же касается меня, то с такими чувствами я входил в каждое новое село, подъезжал к каждому незнакомому городу.

К тому времени крупные города Украины мне уже были известны. До сих пор, собственно, жизнь носила меня между Киевом и Одессой. Одесса, море — были первыми объектами моей юношеской романтики: в Одессу, этот неповторимый южный портовый Вавилон, я был влюблен, а море… Еще ни разу не видев моря, я уже решил непременно стать моряком — то был мой первый, в детстве еще, выбор профессии. Я даже пытался поступить в школу гардемаринов по окончании гимназии. Одесса — это действительно была "мама", однако же… она не была столицей.

Я знал и третий город Украины — Екатеринослав: там, правда, я бывал лишь проездом. В последний раз — с месяц назад — я вышел из донецкого поезда в Екатеринославе, чтоб купить на вокзале билет и пересесть на поезд Екатеринослав — Киев, но у меня тут же вытащили деньги из кармана, и до Киева мне пришлось плыть три дня на пароходе — "зайцем", прячась от контроля в уборной. Нет, Екатеринослав тоже не был столицей, ни в какой мере.

Столицей был только Харьков, и я должен был его завоевать!..