Юрий Смолич - Мир хижинам, война дворцам

Винниченко ехидно отозвался из своего угла — после двух бокалов спотыкача с сельтерской он набрался смелости:

— А как же быть, Александр Федорович, с пятьюдесятью тысячами в Виннице, Жмеринке и Проскурове? Ведь они ваши приказы выполнить отказались. Кого же вы собираетесь бросить на участок Збараж–Скалат?

Керенский молчал, кусая губы. Замечание были уместно.

На помощь Керенскому поспешил Терещенко.

— Ваши полуботьковцы уже продемонстрировали свою верность Центральной раде. Кто поручится, что и эти пятьдесят тысяч…

На пороге появился сотник Нольде.

— Последние известия. Разрешите доложить?

Известия были неутешительны. Полуботьковцы вошли в город. Богдановцы встретили два пеших батальона в пути, но вступать в столкновение со своими не решились. Первый батальон на машинах прорвался к 3–му авиапарку. Действовали ли они там силой, или сумели с авиапарком договориться — неизвестно, но и в 3–м авиапарке они захватили автомашины и погрузили на них изрядный огнеприпас — патроны и гранаты. Пешие полуботьковцы приближались теперь к Политехническому институту, разгромив по дороге шулявское отделение милиции.

— Чего же им надо? — простонал Грушевский.

Сотник Нольде рапортовал:

— По сведениям, которые получил штаб богдановцев по своей линии связи, полуботьковцы домогаются немедленного и полного удовлетворения Временным правительством всех требований Центральной рады: автономии Украины и украинской армии. Поэтому богдановцы и не пожелали чинить полуботьковцам препятствий…

— Что вы сказали? Повторите, что вы сказали!

Барон Нольде повторил. Он и сам был удивлен до крайности. Не далее как полчаса назад он уже подумывал, не сорвать ли ему трезубцы и не прицепить ли на место погоны? А тут выходит, что восстание совсем не против Центральной рады, а, напротив, за Центральную раду, против Временного правительства. Миф, блеф, фантасмагории!

— Это большевистская афера! — вышел из себя Керенский. — Трети авиапарк — большевики! Я давно требовал, чтоб механиков послали на фронт! — Он забегал по залу. — А там, рядом с ними, еще и «Арсенал», который отказался принять комиссара от Временного правительства! Между ними сговор! Я давно приказывал ликвидировать «Арсенал»! Почему вы до сих пор не ликвидировали «Арсенал»?

Перепуганный Церетели промямлил:

— Я отдал приказ не финансировать «Арсенал» для оплаты рабочих. Они второй месяц ничего не получают…

Керенский взбесился:

— Еще хуже: они присоединятся к повстанцам!.. Поручик!

Барон Нольде вытянулся перед ним.

— Не вы! — отмахнулся Керенский. — Мой поручик!.. Звоните Оберучеву: печерской школе прапорщиков окружить «Арсенал»!

Адъютант исчез.

Керенский закружил по залу как белка в колесе, Терещенко сидел мрачный. У Церетели путались мысли.

Грушевский, Винниченко и Петлюра перешептывались на диване в углу. Дело опять оборачивалось в их пользу. Никто и надеяться не мог на такую приверженность полуботьковцев к Центральной раде, безуспешно пытавшейся отправить их на фронт. Очевидно, это было трогательное стихийное проявление национального самосознания: очередные странички новейшей истории Украины будут написаны во славу нации. Сердце Грушевского ликовало.

7

Петлюра поднялся и выступил вперед. Бумага с пунктами требований снова появилась и его руке. Он заговорил, и в голосе его звучали сердечность и великодушие:

— Вашу жизнь, господа министры, мы берем под спою защиту. Я гарантирую! Но, чтобы избежать дальнейшего развертывания неприятных событий, лучше всего немедля уведомить восставших, что требования Центральной рады приняты. — Он положил бумагу на столик, отодвинув бокалы с запеканкой. — Господин Керенский! Я полагаю, что дорога каждая минута.

Керенский, загнанный в угол, — он и в самом деле стоял в углу, ероша ежик на голове, — со злостью ответил:

— Вы же сими только что сказали, что украинизация армии идет самочинно и ни мы, ни вы не в силах остановить этот стихийный процесс…

— Верно! — подтвердил Петлюра. — Таким образом, пункт первый не вызывает возражений. Пункт второй является только логическим выводом из первого. Значит, против украинизации командного состава вы тоже не возражаете?

Керенский передернул плечами. В комнате стояла тишина. Слышно было, как на, улице перед подъездом приглушенно урчит включенный мотор машины Керенского.

Петлюра учтиво улыбнулся.

— Неужто же, господин министр, вы будете возражать против такой мелочи — кстати, также логически вытекающей из предыдущего пункта, — как передислокация украинизированных частей с других фронтов на Украину? Это — пункт третий. — Петлюра ласково, как уговаривают капризного ребенка, прибавил: — Все равно для ликвидации немецкого прорыва на Юго–Западном, украинском, фронте вам придется перебрасывать части с других фронтов, к мне известно, что вы уже заготовили соответствующий приказ главковерху Брусилову…