Владимир Шатов - Сталинград

19. Семьям погибших штрафников назначается пенсия на общих основаниях.

На время формирования и короткой учёбы по тактике и стрельбе штрафному батальону отвели заброшенный глиняный карьер, в штольнях которого вмещалось до тысячи человек.

- Мы теперь прямо пещерные люди… - думал комбат майор Калмыков, возвращаясь после посещения полкового КП.

Начальник штаба полка поставил перед ним боевую задачу: пока переменный контингент батальона находится в пути, набрать постоянный состав командиров рот и взводов. Ознакомив майора с необходимыми документами, он сказал:

- Солдаты у тебя будут меняться часто, а вот командиры должны быть проверенные.

- Где их брать?

- Можешь, кого угодно агитировать перейти к тебе, - заикаясь, сказал бывший учитель географии. – Сам знаешь – дело новое.

- Так точно!

- Приказ Ставки недавно вышел, подобного опыта ни у кого нет.

- Вот и я сомневаюсь, получится ли у меня…

- Думаю, ты справишься. – Посмотрев майору в глаза, твёрдо произнёс начштаба. – Недаром именно тебя рекомендовал комдив на новую должность.

- Буду стараться оправдать доверие!

Новоиспечённый комбат штрафбата быстро набрал подходящих людей из офицеров дивизии, используя нехитрый приём:

- Срок выслуги в званиях сокращается наполовину.

- А довольствие?

- В двойном размере.

Начальником штаба он выбрал старшего лейтенанта Николая Лобанова, заместителем по строевой и боевой части - капитана Кукина.

- Комиссаром батальона назначен майор Фёдор Калачёв. – Сообщил Калмыков командирскому составу.

- Толковый политработник! – мнение офицеров оказалось однозначным.

Командиром первой роты назначили старшего лейтенанта Ивана Петрика; 2-й командовал старший лейтенант Крестьянинов; 3-й - капитан Шатурный Николай, сибиряк из Томска и пулемётной - отважный Александр Жадан.

- Теперь остаётся ждать прибытия контингента!

- Кого же нам пришлют? - гадали командиры.

Прошёл наивный слух, что календарный зачёт службы в штрафном батальоне идёт год за шесть лет! Офицеры хотели, как можно раньше приступить к несению служебных обязанностей.

- Штрафные батальоны, как известно, созданы по образцу немецких. – Выпив сто грамм водки, сказал замполит. - Перед нами, кстати, под Харьковом стояли немецкие штрафники.

- Завтра пригонят наших соколиков.

Наутро разношерстную толпу штрафников, под усиленным конвоем привели «энкавэдэшники». Они сдали их под «личную ответственность» майору.

- Повезло нам! – присвистнул он.

Вечером командиры знакомились с делом каждого штрафника. Среди них офицеров от младшего лейтенанта до старшего - под сто пятьдесят человек, все осуждены за «нарушения воинской дисциплины», за драки, «прелюбодеяния», за то, что утопили танк, направляясь «попутно» в деревушку к знакомым девчатам.

- Даже из наших войск в Иране попали к нам два лейтенанта, которые подрались на квартире пожилого командира полка из-за его любвеобильной молодой жены. – Удивился комиссар и перелистал несколько дел. - Лейтенантам дали от одного до трёх месяцев штрафного.

- Эта рота элитная, - задумчиво произнёс Калмыков, - думаю, не подведут лейтенанты!

- Есть несколько боевых сержантов, в основном побывавшие в плену.

- Вот обратил внимание на одного кадра. – Особист помахал тоненькой папкой. – Григорий Пантелеевич Шелехов.

- А что с ним?

- Отбывал наказание по 58-й статье. – Читал капитан далее. - В августе 1941 года попросился на фронт. В первом же бою подорвал фашистский танк.

- Молодец!

- В составе 33-й гвардейской дивизии сражался на Дону.

- А к нам за что?

- После окружения дивизия оказался в плену. – Особист Дмитрий Проскурин, в звании капитана госбезопасности присвистнул. – По его словам он ударил по лицу немецкого офицера добившего раненого товарища.

- Даже так… - уважительно сказал Калмыков. – Его же должны были расстрелять?

- Говорит, что повели на казнь, но палачом оказался знакомый казак. Будто бы отпустил…

- Повезло!

- Тёмная история.

- Точно, за ним глаз да глаз нужен.

… Вторую роту сформировали из двухсот «гавриков» - питерских и одесских рецидивистов, которым заменили штрафным батальоном длительные сроки отбывания наказаний в тюрьмах и лагерях.

- Ишь ты, - покачал головой комбат. - Несколько привезены с приговорами к смертной казни - расстрелу.

Это оказались профессиональные медвежатники, аферисты, громилы по квартирам и налётам, но умнейший и наглый народец.