Владимир Шатов - Возвращение

- Кто «опухнет», того под трибунал за дезертирство! - Герасимюк, это зло пресёк, предупреждая в ротах.

Калмыков вспомнил подробности о Ведерникове и быстро ответил:

- Этот «сачок» шёл на всё, чтобы избежать передовой. Он начал опиваться солью, но был разоблачён.

- А ты куда смотрел?

- Вёл разъяснительную работу, а этот сектант-евангелист из местных жителей решил дезертировать.

- Верни его как хочешь.

Майор мрачно кивнул головой и вышел.

- Где я его искать буду? – мучился он.

Оказалось ему, уже помог счастливый случай. В мглистую ночь, находясь в первых дзотах на посту, Ведерников ушёл в сторону противника. Здесь «нейтралка» шла зигзагом и как бы натыкалась на проволочные заграждения соседа справа. Дезертир сбился со своего направления и, подойдя к заграждениям соседа, крикнул:

- Сталин - капут!.. Плен! Плен!

Красноармейцы сразу не сообразили: сумасшедший «фриц» или кто ещё?

- Может, обезумел и вместо Гитлер кричит Сталин? – гадали они.

Когда дезертира завели в блиндаж комбата Филатова, то тут же и разоблачили. Потом привели Ведерникова в батальон. Вскоре был вынесен приговор трибунала: « За дезертирство расстрелять!»

В лог, где был когда-то КП батальона, созвали всех местных, по нескольку красноармейцев из рот, чтобы никому не было повадно. Командовал чекист Токарев.

- Готовься! – крикнул он бодрым голосом.

Вывели Ведерникова, десять стрелков после прочтения приговора собрались дать залп.

- Я не могу держать оружие в руках… вы понимаете, мне нельзя! – Скороговоркой умолял он палачей. - Бог вас накажет!

- Нам твой бог не указ! – засмеялся Калмыков.

Ведерников успел перекреститься, но вдруг начался артиллерийский обстрел. Все рванули бегом в лог, а приговорённый упал на месте. Калмыков под обстрелом хотел вернулся к Ведерникову.

- Может, притворяется и собрался снова смыться. – Беспокоился комбат.

Хорошо, что вовремя заметил, как вокруг головы смертника расплывалось кровавое пятно. Артобстрел прекратился, врач констатировал смерть.

- Осколок снаряда вошёл в мозг…

- Не помог Ведерникову его боженька! – с облегчением сказал майор и пошёл успокаивать нервничавших азиатов.

Через неделю миномётной миной ему оторвало обе ноги и густо изрешетило осколками верхнюю часть туловища.

После заключительного боя у полустанка Капище рядового Сергея Косикова вывезли ночью на крестьянской подводе, а затем переложили в фанерный кузов грузовика, где были устроены двойные дощатые нары для перевозки раненых.

- Считай парень, повезло крепко! – сказал измазанный кровью санитар.

- С чего бы?

- Утром в настоящем госпитале будешь, а то некоторые помирают, сутками ожидая отправки…

Вместо матрасов на досках лежала солома и кровавые тряпки. Машина оказалась сильно перегруженной: раненых было много.

- Дождь что ли идёт?

Сергей лежал на нижних нарах и, приходя в себя от толчков на ухабах, ощущал какой-то странный дождь, капавший на него сверху. При разгрузке в госпитале санитары ахнули:

- Ты же весь в крови!

- Это кровь не моя…

Соседа сверху, с оторванной по локоть рукой, плохо перевязали, и он умер от потери крови. В госпитале Косиков быстро поправился и от царапины на руке и от дизентерии, которую, очевидно, подхватил, напившись из воронки. По мере выздоровления он всё больше мрачнел.

- Что делать? – мучился он над неразрешимой проблемой. - Опять попаду в пехоту, тогда точно погибну!

Спасение пришло с той стороны, откуда он никак не ожидал. Рядом с госпиталем стояла какая-то тыловая часть. Командир роты однажды подозвал рядового Косикова и строго приказал:

- Возьми трёх солдат и оборудуй сортир для офицерской столовой!

Солдаты оказались узбеками и ни бельмеса не понимали по-русски. Руководить ими было сущее наказание. Главное, они не понимали цели строительства.

- Я показываю, вы делаете! – прикрикнул на них Сергей.

Всё же часа через три чудо архитектуры было готово. Солдаты вырыли яму, положили настил с тремя отверстиями и оплели частокол еловыми ветвями для изоляции кабинета задумчивости. После чего он смог наглядно показать азиатам, что они сооружали.

- Теперь поняли, басурмане?

Узбеки радостно закивали. В благодарность за службу начальник столовой выдал им большой чан с объедками, оставшимися от офицерского завтрака. Узбеки сожрали их с восторгом, несмотря на окурки, изредка попадавшиеся в перловой каше.