С того дня и после. Срубленные зимой. 2 повести

Была борьба хасидов и их противников. Был спор "во имя Небес". До ожесточения‚ до взаимных угроз‚ отлучений и проклятий‚ до драк и доносов. Шло время‚ исподволь утихали страсти‚ но отголосок прежней борьбы пронесся и над моей головой‚ в коммунальной квартире номер девять по Никитскому бульвару. Когда отец из хасидской Подолии сердился на маму из земли Литовской‚ то повторял‚ мне тогда непонятное:

– Литвики... Вечно эти литвики...

Но это будет потом.

Река Юра впадает в Неман.

Река Дубиса впадает в Неман.

Река Вилия вливает свои воды в Неман‚ и стоит на том месте город Каунас.

Болота по окрестностям. Лихорадки с горячками. Медведи в лесах‚ волки с барсуками‚ кабаны с выдрами. В Вилию заходил лосось с Балтики‚ форель резвилась‚ сом всплескивал у берега‚ угорь проскальзывал. Ведьмы скакали по приречным травам‚ громоздились дубы-божества‚ являла себя по случаю богиня любви Мильда‚ и сын ее Кунас основал город Каунас. Кому Каунас‚ а на этих страницах – Ковна. Украшение Речи Посполитой.

В Ковну не пускали предков моих: на жительство не допускали по желанию горожан, и всё тут! В пятнадцатом веке не допускали‚ в шестнадцатом упорствовали‚ даже в середине восемнадцатого предписали: "очистить от жительства евреев все городские земли‚ кому бы они ни принадлежали". А если по случаю туда попадали‚ а если по болезни там умирали‚ покойника везли на тот берег Вилии‚ в слободку Вильямполь‚ где погребальное братство и кладбище с древними на нем могилами‚ где братья Соловейчики, рав Моше и рав Аарон, построили большую синагогу.

Где же они селились‚ предки мои‚ если в Ковну не допускали? Кто им давал пристанище? Шавли‚ Вилькомир‚ Поневеж – невидные городишки. Кейданы‚ Оникшты‚ Ракишки и Янишки – неприметные местечки‚ где хлеб ели в печали‚ в крайнем изнурении и нищете.

Но подоспела вдруг надобность‚ и затребовали родственников моих в город Ковну‚ милостивое выдали дозволение разместиться на двух улицах, Замковой и Повилейской‚ в строгости и повиновении‚ под неусыпным за ними надзором. Общие промыслы‚ общая вокруг скудость‚ сутолочное желание ухватить пару грошей‚ а таковое и при благом намерении ведет к подрыву и ущемлению соседа‚ ибо грошей на свете мало‚ а желающих много. Пришла потом русская власть‚ надолго пришла‚ не на одну жизнь‚ и жители Ковны всеподданнейше попросили выселить из города зловредную нацию‚ всех без изъятия‚ нужно будет – с применением воинской силы‚ дабы не было им‚ жителям‚ никоего ущерба от нежелательных постояльцев. Правил в Литовской земле сиятельный вельможа Николай Васильевич князь Репнин‚ что обвинил жалобщиков в "застарелой‚ несмысленной к евреям зависти" и повелел оставить родственников моих в городе‚ ибо их удаление опустошит Ковну‚ незамедлительно приведет к подрыву ремесел и явному стеснению торговли.

Ковна – губернский город на Санкт-Петербургско-Варшавской железной дороге: семьсот пятьдесят девять верст от Петербурга‚ девятьсот восемьдесят семь от Москвы. В 1864 году в Ковне насчитали шестнадцать тысяч пятьсот сорок еврейских душ: среди них оказались Нахман Рит и будущая его жена Ева. Покойников всё так же возили через реку‚ в слободку Вильямполь: не лежат ли там и мои родственники? – но однажды разлилась сверх меры река Вилия‚ не стало через нее перевоза‚ а потому и захоронили покойников в Ковне‚ на новом еврейском кладбище. На том кладбище‚ куда принесли Нахмана Рита‚ но это случится позднее.

Не было любви к чужакам‚ не было теплоты к нежелательным постояльцам‚ которые жили обособленно‚ при своем платье и своих пейсах‚ по чудным законам и обычаям. Сопутствовало им окружение, разнородное и разновидное‚ чужака высматривало во сто глаз‚ странности подмечало и несхожести закоренелого племени. Вечное неприятие‚ глаз сощуренный‚ непременный шепоток о "рассудительно замученных" младенцах‚ кончивших жизнь "от рук жидовских". Книги выпускали "про иудейские зверства"‚ а в тех книгах сказано‚ будто у евреев из колена Ашера одна рука короче другой‚ у евреев из колена Гада на голове гнойные язвы‚ у потомков Йосефа и Биньямина рот кишит червями‚ а потомки Дана имеют свиные уши и испускают нестерпимое зловоние‚ для устранения которого смазывают себя христианской кровью.

Предки мои – из какого вышли колена? У Нахмана Рита и жены его Евы‚ у детей их и внуков руки были одинаковой длины‚ язвы на голове не проглядывали‚ с червями во рту обошлось‚ да и кровью себя не мазали: фи! А по ковенским улицам уже ходил праведный мудрец из Саланты‚ может‚ мимо их дома проходил‚ может‚ здоровался за руку: нищий‚ больной‚ слабый телом‚ он молился в полумраке синагоги со стоном-рыданием: "Знай‚ перед Кем ты стоишь!"; рыдали его ученики; стонал‚ быть может‚ и Нахман Рит: "Рвите сердца ваши‚ а не одежды ваши"‚ а потому долгие часы молитвы‚ плача‚ раскаяния‚ чтобы пробиться в наглухо закрытое собственное сердце.