С того дня и после. Срубленные зимой. 2 повести

"Ты нас избрал из всех народов..."

А в Могилеве‚ а в том Могилеве, на чужой земле‚ в неласковом окружении, жизнь протекала без излишнего прокормления‚ в единой надежде на заступничество Милосердного‚ и в грех засчитывались слова: "Где я возьму хлеб на завтра?" Три шойхета точили ножи в несбыточном желании зарезать единственную корову‚ пять бадхенов пихались локтями‚ чтобы повеселить на небогатой свадьбе‚ семь шустеров приходилось на прохудившийся сапог‚ десять знатоков-моэлов – обрезать народившегося младенца‚ двадцать лавочников поджидали покупателя возле полок с пустыми коробками‚ пятьдесят балагул надеялись на чудо – схватить заработок в пару грошей‚ а если чудо всё-таки свершалось‚ у балагулы в пути подыхала лошадь. Портные и старьевщики жили в Могилеве‚ пекари и водовозы‚ клейзмеры и шпильманы‚ шейгецы и мишугинеры‚ шнореры и шлимазлы‚ а арендатор Гурфинкель – это особая статья. Израиль Гурфинкель не считался среди евреев богачом-"гвиром"‚ его дом не стоял на базарной площади‚ его детей не заворачивали в пеленки из шелка‚ но даже помещик по соседству уважал Израиля: "Хотя и еврей‚ но человек добрый и истинно благонамеренный".

Почему мы заговорили об Израиле Гурфинкеле? А потому что настала пора женить Фишеля‚ без этого невозможно: "Приобретение жены – начало всех приобретений". Израиль Гурфинкель‚ почти обеспеченный человек‚ выдал дочь за бедного Фишеля: ученый юноша ценился дороже‚ чем жених из богатой семьи. Девочку Фриму нарядили к свадьбе‚ повесили на шею нитку жемчуга‚ и она побежала во двор показаться подружкам. Нитка порвалась‚ жемчуг просыпался на землю‚ отец наказал невесту в день свадьбы.

Слезы‚ конечно‚ высохли. Заиграли‚ конечно‚ клейзмеры: скрипка‚ кларнет‚ флейта с барабаном. Толпа провожала молодых к месту свадьбы. Хупа стояла на синагогальном дворе‚ под открытым небом‚ чтобы потомство Фишеля и Фримы стало неисчислимо‚ как звезды небесные. Жених надел кольцо на палец невесты и сказал по обычаю – так и теперь говорим: "Вот‚ ты посвящаешься мне этим кольцом согласно вере и закону Моше и Израиля". Зачитали "ктубу", брачный договор: "...и буду я для тебя работать и почитать тебя‚ и дам тебе пропитание и всяческую поддержку по обычаю мужей израильских..." Зачитали затем семь благословений, Фишель разбил стакан‚ чтобы и в минуту веселия не забывать Иерусалим‚ из которого нас изгнали‚ потом было пиршество. Клейзмеры дудели и били в барабан‚ гости танцевали фрейлехс‚ бадхен потешал народ; невеста прошлась с платочком по кругу‚ радостная и с веселым сердцем.

На свадьбу Фримы и Фишеля пришел сын помещика с заезжим приятелем‚ принес подарок. Назавтра они решили навестить молодоженов‚ но Гурфинкель этого не допустил: Фрима была уже замужней женщиной, отрада дня и утеха ночи: ей побрили голову и надели парик. Исполнилось Фриме четырнадцать лет‚ Фишелю пошел семнадцатый.

Говорили потом‚ будто молодой муж понятия не имел о супружеских обязанностях; оттого и приставили к нему старого еврея‚ чтобы обучил обращению с женой‚ но кто теперь в это поверит?..

Первая жена от Бога. Вторая от человека. Третья от дьявола.

Фрима была у Фишеля первой и единственной: "Нашел жену – нашел благо". Красавица в лучшие свои годы‚ и семейное предание донесло до нас душу леденящую историю. Было оно так‚ могло быть‚ а могло и не быть: после восшествия на родительский престол самодержец всероссийский Александр III объезжал украинские владения‚ и путь его лежал через Могилев Подольский. О императоре шла слава по империи‚ как о большом любителе прекрасного пола; о Фриминой красоте шла молва по городу‚ – недолго и до беды. А потому красавицу Фриму загодя вымазали сажей‚ облачили в драные одежды‚ упрятали на скотном дворе‚ и государь-император ее не приметил‚ проезжая через Могилев‚ не угадал даже‚ какую красоту упустил‚ не повелел зычным голосом: "Где тут верноподданная наша Фрима? Подать сюда‚ и немедля!.."

Фрима к старости грузная женщина‚ сохранившая привлекательность‚ с чувством достоинства и уважения к себе. Скромна и миловидна в свои пятьдесят‚ на фоне нарисованных красот одесского фотоателье: темная юбка до земли‚ блуза черного шелка с ажурной вышивкой‚ белая вставочка под горлом перевернутым сердечком‚ парик гладкозачесанный‚ глаза насмотревшиеся‚ сострадательные‚ руки всласть отработавшие‚ полнота в меру после многих родов. Дом содержала в разумении‚ мужа в почтении‚ младенцев в чистоте. Готовила к субботнему столу форшмак‚ гефилтефиш‚ фаршированную шейку и кислосладкое мясо‚ редьку натирала с гусиным жиром. Ставила на стол серебряный бокал для благословения над вином, вышитой салфеткой покрывала субботние халы, зажигала свечи в дедовских подсвечниках‚ – век просвистел над головой‚ всё прошлое слизнул‚ ложечки не оставил на память. Но круглолицесть свою‚ разрез глаз‚ густоту бровей Фрима передала дальше: до внуков добралось и правнукам перепало.