Игорь Чесноков - Иду в неизвестность

— Кажется, медведь пожаловал, — ослабевшим голосом произнёс Георгий Яковлевич. — Выгляни-ка, Григорий.

Линник высунулся из палатки в вечерние сумерки.

— Чего там, Шура? — окликнул он видневшегося у нарт Пустошного.

Тот стоял в странной позе, выгнув грудь и живот и запрокинув голову.

— Медведь… — как-то сдавленно, булькающе выдавил Пустошный и повёл рукой в сторону. — Погнали его…

— Ты чего? — бросился к нему Линник из палатки.

Подбежав, он увидел расплывшиеся алые пятна на снегу.

— Кровь, что ли? Кто тебя?

На груди Пустошного по материи толстой куртки тянулись бурые полосы.

— Само, — выдавил Пустошный, отплёвываясь кровью. — Нагнулся… за мешком… с галетами, а она как хлынет… и носом… и ртом… тьфу!

— А ну пошли! — обхватил его за плечи Линник, увлекая к палатке.

— Пролезай осторожно, так… Теперь ложись навзничь — и нос повыше!

— Что такое? — всполошился Седов.

— Да ничего страшного, господин начальник, кровь у Шуры носом пошла, да уже полегче. Надсадился, может, да охолонул…

— Снегу, снегу на переносье ему, а лучше льдинку, — велел Седов. — Да аптечку найди, там вата есть и бинт.

Линник метнулся из палатки.

— Да ничего, — сдавленно проговорил Пустошный, — отошло уж. Там псы медведя погнали.

— Значит, медведь всё же!

Линник вернулся в палатку, принялся накладывать Пустотному холодный компресс на переносье.

— Да всё уж, — пытался отбиться Пустотный.

— Ладно тебе, Шура, — оборвал Линник, — лежишь и лежи, покуда не связал. Тут шутки шутить нечего. Кушакова нету, аптеки тоже…

Седов завозился в углу палатки, доставая ружьё.

— Пойду-ка я, ребята, может быть, добуду миска. Псам скоро вовсе есть нечего будет…

— Не надо, господни начальник, — встрепенулся Линник, — и так ведь худо вам.

— Да ничего, ничего, я ведь на ногах ещё…

— Ну его, медведя этого, Георгий Яковлевич! — взмолился Линник, стоя на коленях перед Пустотным. — Навредите только себе, опасаюсь я!

— Нет, нет, — Линник, пойду, ничего у меня страшного нет, — пробормотал Седов, выбираясь из палатки. — А ты посмотри за Шурой…

В начавшихся сумерках Седов побрёл на лай собак, перехватив удобнее ремень на плече. Вскоре он заметил большой тёмно-жёлтый комок невдалеке, катившийся среди торосов в окружении пёстрых, прыгавших вокруг, словно блошки, собак.

Седов прибавил шагу, не сводя горящего охотничьего взора от уходившего медведя, но почувствовал боль в ногах, сник и снова побрёл так же медленно, едва переставляя ноги и кляня свои хвори.

Во время дневных переходов он все последние дни ехал на нарте, не в силах идти. Сходил па снег лишь в тех местах, где парты приходилось протаскивать через торосные буреломы. Но и там шёл, опираясь о шест и морщась от боли. На стоянках он просил матросов растирать ему ноги спиртом, от чего становилось полегче.

Весь нынешний день Седов пытался обнаружить остров Рудольфа — по счислению он должен был уже открыться и быть где-то недалеко. Туманная дымка, однако, не позволила разглядеть что-либо. А в конце дня оказалось, что они вышли в пролив между какими-то небольшими островками. Решено было стать на ночёвку, чтобы назавтра попытаться определить своё местоположение.

Седов не очень доверял картам этих мест, ибо знал, что карты эти были составлены в своё время весьма приблизительно. Однако остров Рудольфа, значительный по своим размерам, гористый и самый северный здесь, Седов был уверен, удастся разыскать не завтра, так послезавтра.

Морозы в последние два дня опали с 37 до 28, а затем и до 22 градусов. Чаще попадались полыньи. Вдали, в северо-западной стороне, виднелась открытая вода с плавающими айсбергами, и всё небо в той стороне виделось «водяным». Встречались тюлени, выводившие из себя псов. Но добыть ни одного не удавалось, ибо близко к себе они на открытых местах не подпускали, да и собаки спугивали их рано. И вот теперь медведь, верный вестник близкой воды…

Седов услышал торопливые шаги сзади, обернулся. Его догонял Линник.

— Ты чего же бросил товарища, Григорий?

— А он уж оклемался, — махнул рукой матрос.

Догнав Седова, Линник зашагал рядом.

Георгий Яковлевич шёл трудно. То и дело ноги его соскальзывали на краях льдистых бугров, полузапорошенных снегом, и он едва удерживался, останавливаясь, чтобы сохранить равновесие, не упасть.

Линник согнул свою руку в локте:

— Держитесь, посподручней будет.

Седов взял матроса под руку. Идти стало легче. Двинулись быстрее.