Эдуардо Мендоса - Удивительное путешествие Помпония Флата

На этом завершил свою речь Апий Пульхр, а я поспешил проститься с ним, сославшись на то, что у меня назначена встреча на другом краю города. Но он словно и не услышал моих слов, одурманенный мечтами о своих грядущих богатствах.

Выйдя из Храма, я обнаружил, что вокруг произошли разительные перемены. Как обычно и бывает в местах с жарким климатом, пустынные днем улицы оживают, едва только солнце спрячет свои безжалостные лучи. Весь город словно бы превратился в один шумный рынок, и даже среди мощных колонн, что поддерживают великолепный портик Храма, менялы расставили свои столы. Я увидел неспешные бычьи повозки, ослов, груженных огромными мешками, и апатичных верблюдов, а также мужчин и женщин всех возрастов и сословий, которые сновали туда и сюда, неся на плечах мешки с мукой, бурдюки с маслом и кувшины с молоком. Кто-то тащил трепещущую курицу со связанными ногами, кто-то – только что убитого кролика, или серебристую рыбину на бечевке, или тростниковую корзину с одеждой, недавно выстиранной в чистом ручье. Проходя мимо дома, в дверях которого на лавке сидела женщина с прялкой, я разглядел через открытое окно целую семью, расположившуюся вокруг накрытого стола, где были щедро расставлены суп и тушеное мясо, жареная птица, местное пенистое вино и великолепные сладости из миндаля и меда. В харчевне несколько пастушков пели под звуки свирелей и тимпанов, а какой-то мужчина, укрывшись в портике и присев на корточки, справлял нужду.

По причине слабости и усталости все чувства мои пришли в возбуждение от созерцания происходящего вокруг и картин домашней жизни, и я ощутил непонятную и жгучую тоску, с которой попытался справиться, найдя прибежище на тихой маленькой площади. Нежный ветер доносил до меня аромат жасмина из садов, спрятавшихся за белыми оградами. Чтобы прийти в себя и собраться с силами, я сел на каменную скамью и погрузился в печальные размышления, пока меня не заставил очнуться хриплый голос, который произнес:

– Вот несчастный человек, голодный и усталый, один в чужой земле.

Я посмотрел вниз, откуда вроде бы шел голос, и увидел ворона с куском сыра в клюве. Тотчас к нему подбежала лиса и, склонив голову набок, сказала:

– Не жалей его. Он сам искал для себя несчастий. Ведь это философ.

– Видать, ни на что другое он просто не годится, – подхватил ворон.

– Паразит, – откликнулась лиса. – Если он умрет, от этого никому не станет хуже. А ты, друг мой ворон, раз он вызывает у тебя такое сострадание, дал бы ему кусок сыра – вот и посмотрим, вдруг это вернет его к жизни.

– Вечно ты стараешься лишить меня сыра, – проворчал ворон.

Оба помолчали, потом ворон спросил лису:

– А если вместо того, чтобы дать ему сыра, я вставлю ему фитиль в зад?

– Где это видано, чтобы ворон занимался такими вещами? – возмутилась лиса.

– Все когда-то случается в первый раз, – ответил ворон.

– Погоди, – перебила его лиса, – у меня появилась мысль получше. Давай загадаем ему загадку. Скажи-ка, Помпоний, что находится над человеком и под человеком до рождения и после смерти?

В мир живых меня возвратил женский голос – и я проснулся. Сперва я с трудом мог разглядеть ту, которая со мной заговорила, но потом взор мой стал проясняться, и я увидел молодую женщину – она опустилась перед скамьей на колени и с тревогой рассматривала меня. Рядом с ней на земле стояла корзина, полная снеди, исреди прочего там находился сыр, чей прекрасный запах сразу заставил меня вспомнить только что приснившийся мне вещий сон. Заметив, что я очнулся, прекраснокудрая женщина сказала:

– Я проходила по площади и увидела, как ты сидишь на скамье, закатив глаза, с вывалившимся языком, при этом ноги и руки у тебя дрожали, что можно считать признаком как жизненной силы, так и агонии. Поначалу мне захотелось со всех ног бежать прочь, ведь могло случиться, что в тебя вселился Асмодей или какой другой злой демон, но я тотчас вспомнила о правилах, предписанных нашим положением, и решила помочь тебе.

– Да вознаградят тебя боги за доброту, да одарят они тебя тем, чего ты больше всего желаешь, ведь только твое присутствие, о прекраснокудрая нимфа, как я уверен, отогнало злых духов или ламий, которые меня преследовали. Тебе нечего бояться: демоны в меня не вселились, я римлянин из сословия всадников, философ, попавший в весьма затруднительное положение, а зовут меня Помпоний Флат. Измученный голодом и усталостью, после целого дня трудов и волнений, я присел на эту скамью, желая восстановить силы, незаметно погрузился в сон, и мне приснилось нечто, имеющее загадочный смысл.