Виктор Сапарин: Удивительное путешествие (сборник)

Было очень жарко, и я с удовольствием укрылся в голубой тени минарета, ажурный силуэт которого четко вырисовывался на фоне безоблачного неба. Шагах в пятидесяти от меня группа людей в спортивных костюмах стояла около какой-то покосившейся избушки с соломенной крышей. На крыше избушки виднелось гнездо аиста, немного поодаль усиленно махала крыльями, хотя не было никакого ветра, типичная голландская мельница. Старая, седая женщина в большом белом чепце и туфлях с крутыми носками сидела у порога за прялкой. Эта мирная идиллия не нравилась толстому человеку в белой рубашке с засученными рукавами. Он размахивал блестящим рупором, что-то горячо говорил, требовал, чтобы мельница вертелась то медленнее, то быстрее, и два раза пересадил старушку с прялкой.

Я первый раз был на кинофабрике и с понятным любопытством оглядывался вокруг. На большом участке под открытым небом расположились постройки, относящиеся ко всевозможным эпохам и к различным местностям земного шара.

Но меня интересовало другое.

Я искал своего друга Анатолия, которого не видел уже пять лет. Мы подружились на фронте, но вскоре после окончания войны Анатолий был демобилизован и все эти годы работал в исследовательском институте где-то здесь, по соседству с киностудией.

Мне указали на странный павильон яйцевидной формы, расположенный в стороне. Исполинское яйцо серебристого цвета лежало на дороге; серая лента асфальта как бы входила в него с одного конца и выходила из другого.

Я стоял у этого яйца и не знал, что делать дальше. Огромные створки ворот выпуклой формы были закрыты так плотно, что шов их едва угадывался на алюминиевой поверхности. Внезапно открылась маленькая боковая дверка, и из павильона вышел Анатолий.

— Вот и отлично, — сказал он, увидев меня. — А я тебя жду с утра. Очень обрадовался, когда ты позвонил мне по телефону. Собираюсь сегодня совершить небольшую поездку. Буду рад взять тебя с собой.

Я возразил, что тащился в такую даль по жаре вовсе не для того, чтобы еще куда-то ехать. Я хочу видеть замечательное изобретение, которое он обещал мне показать.

— Ну да, — согласился благодушно Анатолий, — это изобретение и предназначено для поездки. Мы говорим об одном и том же. Да ты входи!

И он посторонился, пропуская меня внутрь.

Переступив порог, я очутился в огромном ангаре. Меня охватило приятное ощущение прохлады. Она создавалась, должно быть, благодаря тому, что краска, которой был выкрашен снаружи павильон, отражала солнечные лучи.

Внутренние стенки огромного яйца были жемчужно-белого цвета. Однотонная окраска, отсутствие углов и ровное, без теней освещение создавали странный зрительный эффект. Стены помещения незаметно переходили в потолок. Они то казались близкими, то как бы раздвигались и временами даже словно совсем исчезали, таяли.

Темная асфальтовая лента тянулась через ангар — дорога на самом деле пересекала яйцо.

Посреди ангара, на асфальтовой дорожке, стояло нечто среднее между автобусом, пассажирским самолетом и моторной лодкой. В низком кузове обтекаемой формы не было и следов мотора. Машина лежала прямо «на брюхе», напоминавшем днище плоскодонной лодки. С обеих сторон кузова виднелись широкие, но короткие выступы — зачатки недоразвившихся крыльев.

В общем вся эта штука напоминала гигантского серебристого жука.

Оглядев внутренность ангара, я не заметил там больше ничего, кроме еще одного яйца, подвешенного на системе блоков под потолком, прямо над машиной. Это жемчужно-белое яйцо было сравнительно небольшого размера — приблизительно с киоск для продажи мороженого. В яйце я разглядел несколько мелких квадратных окошек.

Бросалась в глаза несоразмерность просторного ангара с единственной машиной, которая стояла внутри, занимая сравнительно мало места. Но я не успел высказать своего удивления — Анатолий предложил мне занять место в странном экипаже.

Внутри сухопутной лодки (не знаю, как иначе назвать эту машину) находились удобные мягкие сиденья. Одно из них впереди — предназначалось для водителя. Перед ним помещался небольшой пульт с полудюжиной кнопок и обычными приборами: спидометром, часами, панелью радиоприемника. Ни рулевого колеса, ни чего-либо похожего на него не было. Сиденье водителя помещалось значительно ниже пассажирских мест. Когда Анатолий уселся, он точно утонул в своем кресле. Такое устройство кузова было явно рассчитано на то, чтобы предоставить как можно больше удобств пассажирам: водитель не мешал им смотреть в большое переднее окно.