Михаил Лохвицкий (Аджук-Гирей) - ГРОМОВЫЙ ГУЛ. ПОИСКИ БОГОВ

Они долго сидели молча, прислушиваясь к звукам, доносившимся со склона. Самыр вдруг встрепенулся и встал. И тут в лесу раздался высокий волчий вой. Самыр снова заскулил. Немного погодя завыли, но подальше, сразу несколько волков. Самыр зарычал, шерсть на нем вздыбилась. Потом, бросив быстрый взгляд на Озермеса и Чебахан, он рявкнул и побежал к лесу.

— Это объявилась его подружка, — сказал Озермес.

— Но там выли и другие волки, — с беспокойством сказала Чебахан.

— Я слышал, но даже, если ты попросишь, чтобы я пошел выяснить, в чем там дело, я не пойду. Сами разберутся. Волчица звала не нас, а Самыра. Все живое живет своей жизнью, той, которую определил Тха, и человек не должен в нее вмешиваться. Так говорил мне Безусый Хасан, и, я думаю, он был прав. Хотя у всего сущего на земле общие боги, но и звериные, и птичьи и племена живут по своим адатам.

Из лесу донесся яростный, быстро отдаляющийся лай Самыра.

— О, муж мой, слышишь?

— Да, но ходить по темному лесу в безлунную ночь все равно, что впустую махать руками. Пойду-ка я лучше нарублю дров.

Чебахан схватила его за руку, и он, несмотря на темноту, разглядел в ее глазах тревогу. Он знал, что Чебахан иногда охватывает беспокойство, которое она не могла объяснить. Но бывало и так, что она действительно ощущала приближение беды.

— Не волнуйся, — сказал он. — Если что то и случится, завтра, когда взойдет солнце, мы оба об этом узнаем.

Когда они легли спать, в лесу снова низко и протяжно завыли.

— Это Самыр! — всполошилась Чебахан.

— Спи, белорукая! — повысил голос Озермес.

Утром Чебахан первой вышла из сакли и тут же просунула голову в дверь.

— Самыр прибежал! Выйди, посмотри, кого он принес!

Озермес, мигом одевшись, выскочил за двери и чуть не наступил на сидевшего за порогом Самыра. В ногах у него, пища, возился худенький волчонок. Озермес присел на корточки. Волчонок был еще слепым. Когда Озермес поднес к влажному носику волчонка палец, тот ухватился за кончик пальца беззубыми деснами и принялся, причмокивая, сосать его.

— Он голодный! — с жалостью сказала Чебахан. — А у нас нет молока.

— Попробуй дать ему ляпс, пусть слизывает с пальца, пить-то он еще не умеет. Надо, наверно, давать ему и воду.

— А потом, когда он немного подрастет, — оживленно сказала Чебахан, — я буду пережевывать для него мясо. Жалко будет, если он не выживет.

— Имея такую тетю... Или бабушку. Кто ты ему?

Чебахан, не ответив, стала рассматривать волчонка. Самыр, подняв уши, переводил взгляд с Озермеса на Чебахан и снова на Озермеса.

— Это твой сын? — спросил Озермес. — А где его сестры и братья? Куда делась мать?

Самыр заскулил и принялся так старательно вылизывать своим широким языком волчонка, что тот с писком переваливался с боку на бок. Озермес засмеялся и потрепал Самыра по голове.

После еды Чебахан налила в миску ляпс и, усевшись на пороге, взяла в подол волчонка. Самыр забеспокоился и стал наблюдать за движениями ее рук. Потом завилял хвостом и снова улегся.

Волчок жадно обсасывал пальцы Чебахан. Она окунала в ляпс всю пятерню и совала пальцы волчонку поочередно. Наевшись, он заснул, продолжая причмокивать во сне.

— Мы пойдем, — сказал Озермес.

Глаза Чебахан затуманились, кивнув, она отвернулась.

Взяв лук и стрелы, Озермес позвал Самыра и пошел к лесу. Самыр побежал за ним, но у кладбища оглянулся, помчался назад, подлетел к Чебахан, ткнулся носом в спящего у нее в подоле волчонка и пустился бежать обратно.

— Все в порядке? — посмеиваясь, спросил Озермес.

Самыр, не ответив, устремился вперед и скрылся за кустами. Вскоре Озермес услышал его вой и пошел на него. Слева уходил к восходя щей стороне пологий склон, прямо, за рощей из осин и яворов, поднимался скалистый обрыв, под которым тянулись густые кусты орешника и кизила. Самыр, воя, сидел под кряжистым старым явором. Озермес подошел к нему и увидел среди толстых корней явора лаз в нору. Лаз был разрыт, возле него рассыпью лежали сырые комья глины, а не много в стороне валялись обглоданные кости и клочки серой шерсти. Земля была изрыта волчьими лапами, на траве — рыжие пятна крови.

Что тут произошло? Скорее всего, когда волчица ушла поохотиться или позвать Самыра, к норе явилась стая волков. Они могли по одному вы тащить волчат, а может, волчата вылезли на их голоса, последний же, который был слабее других, не успел выползти с ними, либо к этому времени вернулась мать. Волчица погибла, а волки, наверно, бежали, преследуемые Самыром. Потом волчонок или сам выбрался из норы, или Самыр дорылся до него и вытащил наружу. После ухода Самыра, унесшего волчонка, стая, возможно, вернулась доесть останки волчицы, следы волчьих лап были совсем свежими.