Сакен Сейфуллин - Тернистый путь

Такое изображение женщины может ввести в краску лукавых мюридов ходжи Насреддина да еще тех, кто закрывает лицо женщины паранджой и прячет ее от чужих глаз в гареме.

В одном месте книги я написал, как во время отдыха в ауле Балабая, после побега из омского лагеря, я, лежа на спине, считал звезды на небе… В старину мюриды ходжи Насреддина предостерегали нас: «Ой, не считайте звезды, плохо будет!». Прочитав мою безобидную фразу, Турякулов ехидно спрашивает: «Сакен, сколько звезд на небе?» На этот вопрос критика я могу ответить словами некоего хитроумного ходжи. Он ехал на длинноухом осле и, когда его спросили: «Ходжа-еке, сколько на небе звезд?», ходжа ответил: «На небе звезд столько, сколько волос в хвосте моего осла, а если не веришь, то посчитай сам!»

Для того, чтобы Турякулов в своем очередном выступлении не говорил, что Сакен расхваливает самого себя, я приведу ответ Маркса критикам «Капитала»: «Недостатки своего произведения я знаю лучше кого бы то ни было».

Турякулов пишет: «Одна из плохих привычек наших писателей заключается в том, что едва их покритикуешь, как они сразу начинают аппелировать к Марксу и приводить доказательства из Плеханова. Такая привычка есть и у Сакена, и у Сабита… [96] Имеется в виду Сабит Муканов, ныне выдающийся казахский писатель. »

По мнению этого критикана, мы должны покорно принимать все им сказанное за абсолютную истину, а если приводим доказательства из Маркса и Плеханова, то чуть ли не совершаем преступление.

В прошлом году в Кзыл-Орде, когда мы полемизировали с одним товарищем, Ахмет Байтурсунов заявил, что он не может согласиться с Марксом и остается при своем мнении. Букейханов в одном из своих писем, опубликованных в журнале «Айель тендиги» («Равноправие женщины»), пытался иронизировать над формулой Маркса «Бытие определяет сознание».

Как бы ни возмущались писаки, примазывающиеся то к одному правительству, то к другому, мы, когда потребуется, всегда будем приводить в качестве доказательств определения и лозунги марксистской науки!

Но оставим в покое Турякулова и поговорим о том, как оценивают книгу те, кому она посвящена.

Как-то Ораз Жандосов [97] Ораз Жандосов — в то время нарком просвещения республики. сказал мне: «Вы, оказывается, прозу пишете лучше, чем стихи. Казахи обычно склонны к стихосложению. Так пишите, пожалуйста, больше прозой. Я с удовольствием прочитал «Тернистый путь». Некоторые места в книге написаны высокохудожественно». Эти слова Ораз повторил на расширенном заседании крайкома по вопросам литературы.

Общественность знает Жандосова не меньше, чем Турякулова, и знает, каков удельный вес каждого из них. Идрис Мустамбаев [98] Идрис Мустамбаев — автор одного из первых литературоведческих исследований о творчестве Абая. — гражданин, не согласный с нашей политикой в области литературы, пишет в журнале «Кызыл Казахстан»: «Нужно специальное исследование, рассматривающее, как соответственно с временем и социальной средой выросло мастерство поэта в «Красных соколах» и «Тернистом пути». Это — большие творческие работы. В них есть и недостатки, как было сказано выше. Но в написанном позже «Тернистом пути» есть отличные места…»

С нашей политикой в области художественной литературы не всегда соглашается Ергали Алдонгаров, тем не менее в газете «Енбекши казах» (от 3 декабря 1926 г.) он пишет: «Ряд писателей, особенно Сакен, рассказали о том, что делали сами в революцию, что пережили. В «Тернистом пути» Сакен описывает времена, когда он вместе с группой товарищей боролся против врагов революции. Создавать литературу об этом — правильное дело. Это полностью соответствует духу социальной романтики. Но необходимо иметь в виду, чтобы в историческом материале чрезмерно не сгущались краски…»

И далее. Если Турякулов говорит, что в «Тернистом пути» нет даже малых литературных достоинств, то главарь алаш-ордынцев Кокчетава Салим Кашимов через газету «Енбекши казах» написал мне из тюрьмы такое письмо: «Я прочитал вашу книгу «Тернистый путь». Мне, сидящему в заключении, она придала много сил, вызвала много разных раздумий…» Некоторые из людей, не согласные с идеей «Тернистого пути», тем не менее признают книгу как достойное художественное произведение.

А что же говорят, читая «Тернистый путь», наши советские работники, особенно те, кто участвовал в Октябрьской революции, кто сражался с ее врагами?

Живущий сейчас в Башкирии и проводящий большую работу в области просвещения бывший узник колчаковской тюрьмы, руки и ноги которого были закованы в кандалы, учитель Вали Хангельдин (татарин по национальности), прочитав «Тернистый путь», прислал мне такое письмо: