Ариадна Васильева - Возвращение в эмиграцию. Книга вторая

— Ну, ну, — сказал Сергей Николаевич, нагнулся и похлопал Дымка по животику, — не усердствуй, сейчас накормлю.

Он поднялся, вошел в дом, вынес кастрюлю с остатками вчерашнего супа, вылил в миску.

— Лопайте.

И стал смотреть, как котенок лакает жижу, а собака терпеливо ждет, чуть повизгивает, переступая передними лапами и подрагивая кожей на ляжках.

Через некоторое время Сергей Николаевич отодвинул котенка.

— Хватит с тебя, и так надулся, как барабан. Давай, Дымок, можно.

Тот со стоном, будто неделю не имел во рту даже маковой росинки, припал к еде, зачавкал, загремел миской.

Так начался еще один, похожий на сказку день, на виду Черного моря, на южном побережье Крыма.

Было решено первую его половину посвятить лимонам. Сергею Николаевичу непременно хотелось похвастать своими достижениями, да и время полива наступило. После обеда договорились идти на пляж, чтобы прямо с шоссе Алексей Алексеевич мог поймать попутную машину и отправиться домой, в Ялту.

Лимоны Арсеньеву понравились. Крепкие, ухоженные деревца стояли ровными шеренгами. Он прошел по рядам, и не обнаружил ни одного сухого листа, ни малейших признаков щитовки, главного врага цитрусовых.

— На будущий год собираются сто саженцев высадить, — задумчиво сказал Сергей Николаевич.

Арсеньев пожал плечами, и ничего не ответил.

— Эге, Сергей Николаевич, — неожиданно раздался знакомый голос, — я вижу, ты уже экскурсии на свои лимоны водишь! Сергей Николаевич и Арсеньев весело переглянулись.

Сверху, с бугра, по дороге спускался главный агроном. Как всегда, аккуратно отутюжен был его чесучовый костюм, сверкала под солнцем розовая лысина.

Павел Александрович степенно приблизился. По привычке никуда не торопиться, поздоровался с каждым. Потом завел руки за спину, пошевелил толстенькими пальцами и уставился на саженцы.

— Удивительно дело, — заговорил он, — вот ведь говорили, не будут расти. Растут. А почему растут? — потому что уход, — он разнял руки и доверительно коснулся пальцем груди Арсеньева, — а как он сопротивлялся, — не поворачивая головы, повел щелочкой хитрого глаза на Сергея Николаевича, — ей-богу, как красна девица. Я, говорит, хочу маляром быть, и точка! А мы с Петром Ивановичем (директор наш) ему: «Да на кой ляд тебе эта малярка, ишачиться тебе целыми днями, на кой ляд? С лимонами ты с утра до вечера на свежем воздухе, лимоны сами растут себе, а ты отдыхаешь». Нет, и все. «Не умею», — говорит. Я тогда ему: «А ты знаешь, Сергей Николаевич, как лимоны растут?» Он встрепенулся, мол, как? «Корнями вниз», — говорю. Обхохотались, честное слово. Но ты, Сергей Николаевич не обнадеживайся, на будущий год мы тебе отдыхать не дадим. Это пока. Пока сорок штук. А когда их будет сто сорок?

— Зима, — сказал Сергей Николаевич, — зима, вот главное беспокойство. Рогожкой их какой-нибудь, что ли, обмотать…

— Хе-хе, рогожкой. Как ты их обмотаешь, если они, собаки, вечнозеленые! Им и зимой для кроны свет нужен. А летом ведрами воды не натаскаешься. Придется помощника выделять. На будущую весну я имею в виду. Еще одна головная боль.

Павел Александрович рассеянно глянул по сторонам, надеясь увидеть неведомого помощника, сообщил, что у него масса дел на первом участке, попрощался и потопал под горку, ловко переставляя короткие ноги.

— Хороший мужик, — поглядел вслед агроному Сергей Николаевич.

Он вынул одно из другого принесенные с собой оцинкованные ведра и хотел идти за водой, но Арсеньев не позволил трудиться в одиночку. Они отправились вместе.

— Мужик он, может быть, и хороший, — сказал Алексей Алексеевич по пути к роднику, — но и он сыграл с вами в подкидного дурачка без одной масти.

— С чего вы взяли?

— Вольно или невольно, он не сказал главного. Вы даже не заметили. Сергей Николаевич, дорогой мой, вы не зря беспокоитесь о зиме. Ваши лимоны вымерзнут при первом же понижении температуры больше, чем на пять градусов ниже нуля. Что он, не знает об этом? Знает прекрасно, на то он и агроном. Знает, а хлопочет о помощниках и новых посадках. И на слете вашем говорили о будущих урожаях. Но, и это самое любопытное, никому не пришло в голову, встать и сказать, что выращивание лимонов в Крыму в открытом грунте есть вопиющая глупость.

Сергей Николаевич ничего не ответил. Молча зачерпнул ведром пронизанную солнцем прозрачную воду.

С грустью поливал он обреченные деревца. Столько сил потрачено, столько волнений — приживутся, не приживутся. Неужели померзнут? А вдруг — нет!