Мирмухсин Мирсаидов - Зодчий

— Что случилось? — глухим голосом спросил Заврак.

— Лошадь понесла, — ответила Бадия.

— Мы тут чуть не умерли от страха!

— Кто это «мы»? — забеспокоилась Бадия.

— Кто, кто? Ну, я.

— А больше никто не видел?

— Бек видел. Он пошел к шатрам. Наверное, сообщит.

— Подлец! Но что бы то ни было, запомните одно — понесла лошадь. И все!

— У вас кровь на рукаве.

— Не я тому виной.

— Ну ладно, ладно… Как вы неосторожны, госпожа моя. Ваш отец не военачальник, а зодчий. Как можете вы подвергать себя такой опасности? Заставлять волноваться старого человека? Это жестоко с вашей стороны.

— Я виновата, — шепнула Бадия, — но вы ничего, пожалуйста, отцу не рассказывайте.

— Я-то не расскажу, не беспокойтесь, я счастлив, что аллах сберег вас, — ответил Заврак, шагавший рядом с Зульфикаром.

Так добрались они до реки, юноши помогли Бадие сойти с лошади. Она вымыла лицо и руки, смыла кровь — с рукава, и ее снова посадили на гнедого.

На базаре Заврак по ее просьбе купил два стебля ревеня. Бадия поехала дальше, пожевывая ревень. Зульфикара и Заврака она попросила походить сначала немного по базару, а уж затем прийти к шатру.

— Помните, ровно ничего не случилось; как у нас говорится: «никто не видел верблюда».

Она уже поравнялась с шатром устада Кавама, когда увидела бегущую ей навстречу взволнованную мать. Заметив Бадию, она остановилась, с трудом переводя дыхание.

— Что случилось, доченька? У меня чуть сердце не разорвалось.

— Все в порядке, — ответила Бадия, соскакивая с седла. — Просто гнедой понес меня, еле его утихомирила и повернула назад…

— А где мальчики?

— На базаре.

— А Худододбек сказал, что тебя похитили, тьфу, тьфу, тьфу… Я чуть не умерла от страха, о господи!

— А где отец?

— Ушел к пещере. Худододбек побежал за ним… — Вот негодяй! Зачем же беспокоить отца понапрасну? Я сейчас побегу к нему навстречу.

— Не нужно. Пойдем в шатер. Сними, ради бога, с себя эту одежду.

На сей рай Бадия безропотно покорилась материнскому совету. Ее непривычное послушание весьма удивило Масуму-бека.

Завидев Худододбека и отца, быстро шагавших к шатру, она вышла им навстречу. Она была спокойна и по-прежнему невозмутима. Тут уж настала очередь удивляться Худододбеку. Он даже рот разинул.

— Все в порядке? — спросил зодчий у дочери.

— Все в порядке, папа, — спокойно ответила та. — Лошадь понесла. Не знаю даже, что с ней стряслось.

, — Вроде бы не водилось за нашим гнедым такого, — проговорил зодчий, хмуро поглядывая на лошадь, мирно щипавшую траву возле арбы под навесом. А Худододбек, поймав гневный взгляд Бадии, поспешил проститься и направился к своему шатру.

В полдень, перед трапезой, зодчий позвал к себе Зульфикара и потребовал, чтобы тот сказал ему всю правду. Зульфикар коротко, но без утайки рассказал о случившемся. Удивленный и огорченный зодчий взглянул на дочь, сидевшую у шатра.

— Значит, Худододбек не соврал. Значит… Не отправиться ли нам вечером в город? Как вы думаете? — обернулся зодчий к Зульфикару.

— Думаю, что ночью ехать опасно, устад. Лучше утром.

— Хорошо, — согласился зодчий.

Приготовив все к отъезду, Зульфикар и Заврак тихонько положили рядом с арбой дубинки, сами же, вооружившись ножами, всю ночь не сомкнули глаз. Они стерегли шатер.

Рано утром все домочадцы зодчего погрузились на арбу и отправились в город. А примерно через месяц пришла весть о том, что войско Амира Давуда Барласа вступило в Балх, что не далее чем через неделю оно прибудет в Герат. И впрямь, не прошло и семи дней, как однажды на рассвете гром, рев и гул карнаев, сурнаев и барабанов над всеми воротами Герата возвестили о победоносном возвращении войск султана Шахруха-мирзы.

Среди вернувшихся был и Низамеддин; счастливый отец заключил в свои объятия живого и невредимого сына.

А через три дня зодчий устроил пир в честь возвращения Низамеддина и созвал всех друзей разделить с ним радость.

Мастер Хасанбек, сын которого пал в бою за веру, объявил траур по Шадманбеку…

Прослышав, что войска Герата ворвались вчера в город Майману, Наджмеддин Бухари опечалился. У него вновь сжалось сердце. Новое пепелище, еще и еще, снова бесчисленные человеческие жертвы… Из книги знаменитого историка Абубакира Мухаммада ибн-Джафара Наршахи он знал, что в Зеравшанской долине некогда стояли цветущие города Вардана, Зандана, Кармана, Афшана, Варахша, Нур, Таваис. Знал он и о том, что великий и прекрасный город Рабинджан [20] Рабинджан — большой город согдианцев в Зераршанской долине. Впоследствии (в 1158 году по христианскому летосчислению) был обращен в руины хорезмскими шахами. — центр язычников-огнепоклонников — был превращен в руины.