Валерий Воскобойников - Братья - Кирилл и Мефодий

Патриарх выслушал донос.

Казалось, судьба Фотия снова была у него в руках.

Но что он мог сделать: пойти к императору и сказать, что история с царским его происхождением — сказка, обман, сочиненный Фотием?

Такая правда императору была не нужна.

Пришлось Игнатию наказать собственного друга, священника, пришедшего с доносом. За разглашение тайны исповеди священник был лишен сана и выслан.

Уже в соседних землях, у болгар, чехов и поляков, читали славянские книги.

Но пошли на Мефодия в Рим кляузные письма. Писал архиепископ зальцбургский, писал любимый друг Святополка Вихинг, писал и сам князь под диктовку любимого друга.

Мефодия обвиняли во многих грехах. Мало того, что нарушил он запрет Иоанна, проповедует по-славянски, он еще и не божескому учению учит — не смирению перед властью, а гордости еретической. Требовали Мефодия немедленно отозвать, от церковных и книжных дел отстранить.

Обвинения были серьезными. Папа Иоанн решил разобраться сам. Он вызвал Мефодия в Рим.

Вихинг и князь пировали в замке.

Мефодий в своем доме укладывал книги, в последний раз наставлял близких учеников — Климента и Горазда.

— Надо думать наперед обо всем… — Он взглянул на Климента. — Если я не вернусь из Рима, ты, Климент, возьмешь Наума и Ангелария и уйдешь в болгарскую землю. Болгарский царь примет вас с любовью. Он не раз приглашал меня. А ты, Горазд, ты морав, и тебя я прошу не покидать свой народ.

— Не пройдет и полугода, как ты снова будешь здесь, — с уверенностью ответил Горазд. — Папа Иоанн разберется и примет нашу сторону.

— Я в этом не уверен, — удрученно вздохнул Мефодий.

В замке за пиршественным столом тоже говорили о будущем.

— Вот это письмо, о котором вчера мы беседовали, князь. — Вихинг развернул письмо к папе Иоанну. — Тебе осталось лишь поставить на нем личную печать, чтобы папа уверился, что писал именно ты.

— Все написал так, как мы говорили? — недоверчиво переспросил Святополк. — Я и мои слуги не желаем слушать варварскую славянскую службу, а хотим латинскую. Мефодий опасен стране, и я прошу папу поставить архиепископом достойнейшего Вихинга. От себя ты там ничего не придумал?

— Нет надобности от себя придумывать, князь. Написанного здесь и так достаточно, чтобы через год именем Мефодий называли только бродячих собак.

— Наконец-то удалится он из наших земель. По рукам сковал своей суровостью, — в который уже раз принялся жаловаться Святополк. — Вчера говорит: «Плохо живешь, князь. И не скажет о тебе доброго слова народ на твоей могиле». Посмотрим, кто кому могилу выроет раньше.

В Рим смертные враги — Вихинг и Мефодий ехали вместе.

Готовился Мефодий предстать перед суровым судом.

Вихинг заранее радовался победе.

Но все произошло иначе.

На юге Италии стояло сарацинское войско, грозило Риму. И лишь византийский флот мог отвести опасность. Папа Иоанн умолял императора Василия и вновь избранного патриархом Фотия спасти Рим от поругания.

Как же запрещать славянский язык, если Василий сам из Македонии, а Фотий — друг Мефодия.

И хотя папа Иоанн год назад строго запретил учить славян на родном языке, сейчас он же и отменил этот запрет.

Теперь суровое письмо Иоанн написал князю Святополку.

Просил Святополк сделать Вихинга епископом, и папа согласился. Но сказал в письме: «Мы повелеваем, чтобы Вихинг во всем слушался Мефодия».

Просил князь молебнов на латыни, папа так и ответил: «Мы повелеваем, чтобы для тебя служились молебны на латинском языке».

А для всего народа — на родном, потому что славянский язык для «истинного учения нисколько не служит препятствием».

Так написал в письме своем папа Иоанн, запечатал письмо и вручил Мефодию, чтобы тот сам передал его князю.

Торопил коней на обратной дороге Мефодий. Он ехал один: Вихинг неожиданно отправился на день раньше.

Хотелось Мефодию петь счастливые песни — с врагами было покончено.

И хотя исполнилось ему уже 60 лет, чувствовал, что сил у него было много.

У ворот Велеграда Мефодию попался немецкий священник. Неожиданно священник погрозил ему кулаком.

— Дожидаются там твоего возвращения!

«Зелья какого-нибудь хлебнул, что ли?» — подумал о нем удивленный Мефодий.

Он вошел в свой дом и увидел понуро сидящих учеников.

— Что случилось? Несчастье с кем-нибудь? — спросил Мефодий. Радостное настроение еще не пропало, он с трудом удерживал улыбку.