Валерий Воскобойников - Братья - Кирилл и Мефодий

— Господин, я пока отцу помогу, а ты иди потихоньку по улице прямо, я догоню.

Константин вновь вышел на узкую улицу и пошел не спеша. Он дошел уже до площади, но Андрей все не догонял его.

И тут он увидел новую толпу. Посередине приплясывал юродивый в грязном плаще, надетом на голое тело.

Вокруг него веселились уличные мальчишки, нищие. Они поддразнивали его, кидались мелкими комьями земли.

Константин хотел посторониться, но юродивый вдруг нацелился прямо на него.

— Подай на зубок в голодный роток! — И он протянул к лицу Константина грязную, в язвах и ссадинах руку.

Константина окружили со всех сторон нищие. Здесь были и старики, и молодые парни.

— И мне подай!

— И мне тоже подай, господин молодой!

— Подай! Подай! — кричали они и тянули за одежду.

Один встал перед Константином на колени, другой стал хватать за руки, третий потянулся к кошельку.

Все они смотрели в лицо Константину, показывали свои заплаты, дыры на одежде, язвы на теле.

— Я сейчас, сейчас. — Константин торопливо раскрыл кошелек. — Только я не все могу отдать. Я те, что мои, отдам.

— Мне дай! Мне! — закричали нищие.

К ним бежали по улице новые зеваки и новые нищие.

Мужчина, стоящий перед Константином на коленях, выхватил кошелек с деньгами, передал другому, тот следующему, и кошелек исчез в толпе.

— Еще дай! Еще! — Мужчина не поднимался с коленей.

— У меня нет больше. И там, в кошельке, лишь часть моих денег, остальные мне логофет Феоктист дал…

— А на груди под одеждами небось другой кошелек?.. — Мужчина хватался руками за одежду Константина. Руки его тряслись, но глаза смотрели холодно и жестко.

Константин испугался этого взгляда и попятился.

— Дай еще! Помоги голодным и болящим! — Мужчина, не поднимаясь с коленей, вновь придвинулся к нему.

И тут Константин услышал зычный голос:

— Чего пристали к господину, патриаршьи дети!

Константин обернулся и увидел рослого парня, который вчера шел за ним по дороге к городу. Парень тоже узнал его.

— Да ведь и господин знакомый! — Он оглядел нищих и весело добавил: — Никак остригли тебя столичные жители?

Он двинулся в толпу, схватил тощего сморщенного человечка за руку, и Константин снова увидел свой кошелек.

Парень взял кошелек, пересчитал деньги и удивленно покачал головой.

— С такими деньгами, господин, в одиночку по городу не ходят. А вам, — он снова повернулся к нищим, — мало пятидесяти оболов, что дали в церкви? Да на это до вечера веселиться можно. Плотники в три раза меньше зарабатывают. Увидели господина молодого да слабого…

Мужчина, стоявший на коленях, быстро поднялся, отряхнул одежду и недовольно нахмурился.

— Я сам подал им, — сказал Константин.

Парень, как и Андрей недавно, сокрушенно вздохнул.

— Не дело это, господин, подавать такую жирную милостыню. Две номисмы мы, так и быть, возьмем, отблагодарим твою доброту. — Парень протянул кошелек Константину. — Держи крепче и не соблазняй бедных жителей.

Он повернулся к толпе, увидел, что все следят за ним с ожиданием, и крикнул:

— Пошли молиться за здоровье доброго господина!

Нищие шумно двинулись за ним следом и скрылись в ближнем кабаке.

Константин оглянулся и наконец увидел Андрея.

— Прости меня, мне нельзя было отпускать тебя в одиночку. Если хозяин узнает о том, что было, он прикажет дать мне плетей и будет прав.

— Откуда же он узнает? — удивился Константин.

— Разве ты не расскажешь ему о том, что произошло сейчас?

— Зачем рассказывать, если это грозит тебе наказанием?

— Спасибо, господин мой, я буду молить бога о твоем счастье! — Андрей схватил руку Константина, поцеловал ее. — В который раз за день ты показываешь мне свою доброту!

В Константинополе об учености Фотия ходили легенды.

Слуга Андрей даже испугался, когда узнал, что Константин будет учиться у него.

— Разве ты не слышал — он знается с нечистой силой! — прошептал Андрей, озираясь и крестясь. — Невозможно простому человеку вместить в свою голову столько познаний. Все говорят, что при нем состоит демон Левуфа, с виду похожий на эфиопа, он охраняет Фотия и обучает тайнам эллинских наук. Фотий отыскивает повсюду книги язычников и хранит дома.

У Фотия в доме собиралось человек по десять учеников сразу. Они давно знали друг друга, и Константин сел в сторонке.

Он думал, что Фотий — глубокий старец с длинной седой бородой, а это оказался стройный человек, ему и сорока не было.