Людо Зубек - Доктор Есениус

— Зайдем в трактир «У золотого винограда», там полно народу, позовем всех с собой, — предложил кто-то.

И все разом согласились:

— К «Золотому винограду»! Пошли к «Золотому винограду»!

Щербатый отдал распоряжение:

— Кто живет поблизости, отправляйтесь по домам и берите с собой топоры, молотки, цепы или алебарды.

Напрасно умолял трактирщик сначала расплатиться с ним. Его успокоили, обещая скоро вернуться и принести столько золота, а также серебра, что всего его погреба не хватит.

Толпа ринулась из трактира, шумя и бурля, словно река в половодье.

Есениус и Бахачек остались сидеть на своих местах. Пока возле них бушевала разъяренная толпа, они только молча слушали. Но, когда народ схлынул, они взглянули друг на друга, словно пробудившись от тяжелого сна.

— Это ужасно! — прошептал Есениус.

— Что делать? — взволнованно воскликнул Бахачек. — Следует предупредить раввина Льва.

— Прежде всего надо поставить в известность староместского рихтера. Попросить, чтобы он выслал к воротам гетто ратников, — предложил Есениус.

— Пошли вместе?

— Нет, — возразил Есениус. — Вы идите один, а я пойду к «Золотому винограду». Попытаюсь отговорить людей от их безумного намерения. Объясню им, что волшебством нельзя накликать чуму.

— Я бы на вашем месте этого не делал, — горячо запротестовал Бахачек. — Ничего вы этим не достигнете.

— Возможно, вы и правы, но я должен попытаться. Врач должен стараться вылечить пациента, даже когда состояние больного безнадежно. Это моя обязанность.

Бахачек пожал плечами. Продолжать спор было времени. Они договорились встретиться у «Золотого винограда» и разошлись.

Когда Есениус пришел в трактир, Вашек и его друзья уже были там. Долго уговаривать посетителей «У золотого винограда» им не пришлось.

Есениус понимал, что времени терять нельзя. Он вышел на середину зала и громко, стараясь перекричать всех и обратить на себя внимание, произнес:

— Послушайте меня, люди добрые! Я доктор медицины Есениус, и вот что я хочу вам сказать. Вы собрались идти на евреев, вы думаете, что они накликали на наш город чумную заразу. Не делайте этого! Говорю вам как врач: чуму нельзя вызвать чарами. Я уже видел несколько эпидемий чумы, изучал ее. Говорю вам правду, что чума передается только через больных. Верьте мне…

Он не смог окончить фразу. Замолчавшие было на минуту люди пришли в ярость, когда поняли, что он защищает евреев. На этот раз их гнев обрушился на него.

— Не слушайте его, не верьте ему! — закричал белобрысый толстяк. — Он подкуплен евреями!

— Да это тот доктор, что лечит евреев. Проучить бы его как следует!

Положение становилось угрожающим. Есениус увидел вокруг себя сжатые кулаки, но тут его узнал трактирщик.

— Будьте благоразумны, друзья! — воскликнул он. — Ведь это личный врач императора. Вы уж, пожалуйста, ради меня пощадите его. А то и мне худо придется, если с ним что-нибудь случится в моем трактире.

Потом он обратился к Есениусу, который безуспешно пытался перекричать толпу.

— Вы ученый человек, — добродушно заговорил он, — и здесь вам не место. Гораздо разумнее сказать себе: «Уступи, мудрейший, и не жги себе пальцы за других».

Слова трактирщика оказали свое действие. Люди ворча отошли от Есениуса и стали собираться в путь.

— Через какие ворота ворвемся? — спросил кто-то.

— Через Микулашские. Они ближе, — ответил предводитель толпы.

— Тогда пошли! — раздалось сразу несколько голосов.

Понимая, какие тяжелые последствия мог иметь этот безрассудный поступок, Есениус сделал последнюю попытку, чтобы их остановить. Он бросился к дверям и расставил руки, загораживая собой выход.

— Подождите! Одумайтесь! Вы хотите совершить беззаконие! Это преступление!

Все было напрасно.

Чьи-то сильные руки, как клещами, сжали ему плечи. Его рывком оторвали от дверей и отбросили к стене… Потом он почувствовал тупой удар по голове и потерял сознание.

Когда Есениус очнулся, он увидел над собой Бахачека. Рядом с миской холодной воды стояла трактирщица.

— Слава богу, пришел в себя!

Есениус силился вспомнить, где он и что с ним. Он лежал в постели, но в чужой. На голове у него был холодный компресс. В затылке он ощущал жгучую боль. В голове гудело, как будто там работала мельница.

— Как ваши успехи, магнифиценция? — спросил он слабым голосом по-латыни, чтобы Бахачек мог ему ответить без опасений, что их поймут трактирщик и трактирщица.