Сергей Максимов - Путь Грифона

– Я тоже так хочу сделать, – сказала Ангелина и перекрестила мужа.

Сергей Георгиевич строго поклонился Вальтеру. Повернулся и быстро отправился к ожидавшей его внизу под смотровой площадкой машине.

Машина с генералом тронулась с места и достаточно быстро исчезла за поворотом горной дороги.

– Идёмте, – обратился к Ангелине пожилой генерал, – я буду преподавать вам уроки жизни вне родины.

– Для меня воплощение моей родины – мой муж, господин генерал. Если с ним что-то случится, Россия как Родина и Отечество перестанет для меня существовать.

– Не стоит быть настолько категоричной. Тем более что вас ждут места, которые человечество не без оснований считает земным раем. Там вечное лето и вечно зелёные деревья. Хотя русские с удивительным и необъяснимым упорством везде тоскуют по своей кошмарной зиме и по мерзкому для нормального человека снегу.

Поработав около часа в резиденции командующего Советской военной группировкой в Европе, Суровцев, по сути дела, выполнил обязанности начальника штаба, заодно и адъютанта маршала Жукова. Большой рабочий стол был заполнен развёрнутыми картами и схемами, отображавшими места дислокации войск предполагаемого противника. Аккуратными стопочками были разложены документы, относящиеся к конкретным частям и соединениям английских и американских войск, нацеленных для нападения на недавних союзников по войне. Все с записками-ярлычками на русском языке сверху.

Находившийся на каком-то официальном приёме маршал Жуков задерживался. В ожидании хозяина генерал рассматривал витражи на готических окнах замка. Внимание его привлёк витраж, изображавший двух рыцарей на одном коне. «Не иначе сами представители ордена тамплиеров, родоначальники всех грядущих тайных обществ Европы, имели прямое отношение к появлению в Средние века самого этого замка», – подумал Сергей Георгиевич и не без иронии сказал:

– Ну что ж… Рад вас приветствовать, коллеги.

Зашёл знакомый Суровцеву помощник Жукова Бедов. С порога сообщил:

– Маршал уже выехал. Не скучаете?

– Скорее, даже отдыхаю, – ответил Сергей Георгиевич.

– Всё хочу у вас спросить: вы нашли того, кого искали? – спросил Иван Харлампиевич, имея в виду Соткина, которого сам и помог Суровцеву разыскать.

– Нашёл. Спасибо вам за помощь.

– Не за что. Любопытный у вас с маршалом бывший сослуживец. Ничего не скажешь…

– А это откуда? – спросил Сергей Георгиевич и указал рукой на аккордеоны и баяны, в футлярах и без, числом не меньше двух десятков, стоявшие буквально везде. Даже на полу.

И на ещё одном большом столе и на камине оказались инструменты качественной итальянской и немецкой работы.

– Подарки маршалу, – пояснил Бедов. – Как узнали, что Георгий Константинович играет немного для себя на гармошке, так и стали дарить. В Германию вошли – каждый день новый тащат. Уже и не знаем, куда их складывать. Я, как могу, отбиваюсь – всё равно несут. Надо будет, наверное, отправить в какую-нибудь нашу музыкальную школу.

– Инструменты такого качества – уровень консерватории, но никак не музыкальной школы.

Суровцев искренне удивился неожиданной музыкальности Жукова. «Что это значит? – думал он. – Неужели кто-то подсказал маршалу, что музицирование удивительным образом помогает сохранять свежую голову при чрезмерных умственных нагрузках. Или же Жуков интуитивно почувствовал, что игра на музыкальных инструментах снимает умственное напряжение и является своего рода массажем для мозга?»

Георгий Константинович появился почти сразу после этого короткого разговора. Был он навеселе. За руку, молча, поздоровался с генералом. Совсем не удивился тому, что тот был в гражданском костюме. По всему было видно, что не слишком он удивился и вероломству бывших союзников. Ему было решительно всё равно, с кем воевать. Опираясь кулаками в стол, полководец только переводил взгляд от документа к документу. Сверяясь с картой, несколько раз всё же притронулся к стопкам с машинописным текстом.

– Переводить лично времени у меня не было, товарищ Маршал Советского Союза. Скажу главное: окончательный вариант датирован двадцать четвёртым мая. Восьмого июня, по имеющимся у нас данным, с планом работал премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. Им наложена резолюция, содержание которой нам не известно.

Жуков едва заметно кивнул. Ещё какое-то время стоял, точно нависая над столом. Наконец выпрямился. Вздохнул. Присел на стул с высокой, громоздкой, резной спинкой. Долго, молча, смотрел на Суровцева. Понимая, что молчание полководца является следствием напряжённой работы мозга, нежели отсутствием желания разговаривать, Сергей Георгиевич отвёл свой взгляд в сторону. В очередной раз его внимание привлекли музыкальные инструменты.